Если пациенты в состоянии платить, пусть они развивают медицину своей страны

<BR><BR>Онкология во всем мире оплачивается государством. В общероссийском законе вся онкологическая помощь социально гарантирована бюджетом. Это один из признаков гуманизации цивилизованного общества, но реально в России денег под онкологию нет.<BR><BR>Онкологические программы включают больных, которым можно помочь, по медицинским стандартам, - 1, 2 и условно 3-й стадии, когда у человека нет отдаленных метастазов. Как только заболевший переходит в 4-ю стадию по медицинским критериям, по правилам он должен находится или дома, если есть условия, или в хосписе. <BR><BR><B>Хирург от Бога</B><BR>Доктор медицинских наук, профессор Виктор Тарасов - личность легендарная. Он занимается теми пациентами, кому большинство врачей отказывает в помощи, - оперирует 4-ю стадию рака. Хирургическая бригада убирает не только основную опухоль, но и все отдаленные метастазы. Причем в случае прорастания протезирует артерии, вены, кости. Подобная операция длится 10-12 часов. Послеоперационная летальность - 18%.<BR>Коллеги всегда подчеркивают хирургическую точность пальцев профессора Тарасова, физическую выносливость - простоять столько времени за операционным столом одни не могут, другие не хотят: себя берегут.<BR>Тарасова отличает фантастическая широта хирургического диапазона. Большинство хирургов специализируются по отдельным органам. Тарасову по плечу симультанные операции. Он физически вынослив и чрезвычайно устойчив психологически. Доктор Тарасов шутит: "Собрались на кладбище, по пути загляните ко мне, может, чем-нибудь помогу".<BR><BR><B>Хирургическая активность</B><BR>У Тарасова есть оппоненты. Медики чаще всего консервативны. Часть коллег считает, что хирургический риск неоправдан и негуманен. Больных нужно оставить в покое. Ведь одному Богу известно, сколько пациент проживет без операции.<BR>Другие уверены, что, если не будет подобных активных хирургов-новаторов, рак никогда не будет побежден. Ведь пациенту известен диагноз и прогноз, ему предоставляется возможность выбора.<BR>Каждый человек имеет право выбирать, как ему прожить оставшийся срок - в забытьи с наркотиками и болью или полноценной жизнью. Благополучная операция дает иное качество жизни, возможность избавить от страданий себя и родных.<BR>В городской больнице №26 открыто отделение на 25 коек, в котором профессор Виктор Тарасов оперирует чуть ли не каждый день. Главный врач больницы №26 Елена Железняк добилась открытия этого отделения специально для Тарасова. Она считает, что именно таким врачам по силам победить страшные недуги.<BR><BR><B>Желание есть</B><BR>"Государство платит за каждого больного 1,5 миллиона рублей, - рассказывает Елена Железняк. - Если лечить на эти деньги прооперированных Тарасовым пациентов, они все умрут. Приходится вкладывать в это отделение за счет других, но я не могу оголить больницу, в которой ежедневно лечится 1200 человек".<BR>"Без сторонней и существенной финансовой помощи обеспечить подобные операции невозможно. Пока большинство принимает участие в издержках, покупают дорогие лекарства, плазму: родственники больных или работодатели чувствуют, что нам тяжело.<BR>Многие бизнесмены, - Тарасов оперировал либо их, либо их родных, - покоренные личностью профессора, его одаренностью, предлагали вложить в будущую клинику Тарасова большие деньги. Предлагались бизнес-планы, которые включали ремонт, закупки современного оборудования, иммунную лабораторию и содержание грамотного персонала, но - с последующей претензией на прибыль. Следовательно, статус отделения - аренда. А в Комитете здравоохранения против аренды", - говорит Елена Железняк.<BR>Медицинский бизнес очень трудный и своеобразный, нужно нарабатывать профессиональную репутацию. Когда Елена Железняк спрашивала, зачем бизнесменам вообще это надо, и они, словно сговорившись, отвечали: "Чтобы профессор остался здесь и на Запад не уехал".<BR><BR><B>От солдата до генерала</B><BR>Тарасов служил на подводной лодке, ходил в Антарктиду на "Сомове" - флагмане Антарктического флота. Занимался морской хирургией. Был главным хирургом Ленинградской военно-морской базы. Преподавал, служил в академии.<BR>Работал главным хирургом в Главном военном клиническом госпитале им. Бурденко. "В Бурденко хорошо оперировать: оснащенность на высшем уровне, но, как только появлялся больной из высшего генеральского состава, начинались бесконечные консилиумы. До генерал-лейтенанта - нормально, старше - все начинают думать о своей собственной заднице, а не о больном. А так работать невозможно".<BR>В 1993 году Тарасов принял решение вернуться в Петербург. Хотелось работать, выполнить программу исследований, которую считал нужной. Хирурга пригласила Елена Железняк, известная своим опытом и умением находить общий язык с яркими личностями.<BR>Техническое оснащение госпиталя им. Бурденко для петербургских клиник - из области фантастики, но Тарасов оказался в рабочей клинике, где много разных больных. Профессору Тарасову удалось подобрать хорошую команду врачей, что позволило делать сложные операции. Тарасов стал специализироваться - оперировать рак 4-й стадии.<BR>У пациентов появилась возможность выбора, но приходилось и отказывать в помощи. "Пришла больная, у которой метастазы в единственном легком, но на отечественной аппаратуре необходимую ей операцию не провести. Был бы западный аппарат, который стоит $50 тысяч, я бы ее прооперировал".<BR><BR><B>Всего не купить</B><BR>Страховые компании платят за одного больного (неважно, оперировали его или нет) 1,5 миллиона рублей. А литр альбумина - 2 миллиона.<BR>Стоимость операции такого типа на Западе - $100 тыс. Один метастаз удалить в Швеции - $60 тыс. "Вот вчера, например, я убрал 12 метастазов", - комментирует Виктор Тарасов.<BR>Настоящие западные нитки больница купить не в состоянии, иногда Тарасову приходится покупать самому. Одноразовый сшивающий аппарат стоит $600. Эти аппараты впервые появились в 30-е годы в России, их придумали два толковых соотечественника, которые потом уехали и создали фирму.<BR><BR><B>На полпути не останавливаемся</B><BR>"Если сегодня американский хирург не имеет ниток нужного номера, сшивателей и прочего, чего нам и не снилось, - он на операцию не пойдет. А мы пойдем - нам достаточно пять зажимов".<BR>Когда Тарасову рассказывают о бизнесменах, которые лечатся за границей, он злится: "Неужели они не понимают, что не совсем мы вымерли, умеем еще работать и совесть не потеряли. Толковые люди остались".<BR>"За паллиативную химиотерапию там берут несколько десятков тысяч долларов. Здесь курс химиотерапии можно пройти за $5 тысяч в самой элитной клинике. А если бы не хватило на операцию, то на полпути не остановились бы. Мы с нашими больными возимся, нам бы условия человеческие и технику современную, мы бы больше могли. В эту страну нужно вложить гораздо меньше, ведь, по существу, себе отдаем".<BR><BR><B>К нам поедут</B><BR>Американские и европейские врачи "пасут" своих больных, поскольку пациент приносит деньги. Либо сам, либо страховая компания. Поэтому западники своих больных сюда лечиться не пустят, но новые русские могли бы свои миллионы не увозить, а тратить здесь. Надо только условия соответствующие создать. Стоимость аналогичных операций за границей и в России отличается на порядок.<BR>Кроме российских пациентов к хорошим хирургам поедут из Финляндии, Прибалтики, считает Виктор Тарасов.<BR>Невозможно даже приблизительно оценить, сколько средств могли бы вложить в развитие медицинских учреждений больные из бывших советских республик (знают русский, могут общаться с нашими врачами), африканских и арабских стран, жители которых не защищены страховкой.<BR>"Протезирование нижней полой вены и артерии с одновременным удалением метастазов в печени и легких стоит около 25 миллионов рублей, - рассказывает Виктор Тарасов. - На Западе подобная операция обошлась бы, если бы взялись, в $300 тысяч. А нам страховые компании не оплачивают 15 миллионов рублей, которые мы просим за операцию".<BR><BR><B>Сказки про добрых и злых бизнесменов</B><BR>Один бизнесмен привез из Москвы жену, там поставили диагноз: неоперабельный рак и посоветовали обратиться к Тарасову. За предстоящую операцию пациент заплатил в кассу коммерческого отделения для иногородних 15 миллионов рублей. Тарасов посмотрел - нет никого рака. Бизнесмену вернули деньги. Он обалдел и купил компьютер - так в отделении повился первенец.<BR>Другой пример с состоятельным пациентом. Для операции нужен был аппарат искусственное легкое. В 3 дня таковой привезли из Швеции. Операция прошла успешно, больной выписался и увез аппарат. Врачу было обидно, но ведь бизнесмен и не должен заботиться о других. Он должен был просто заплатить сам или через страховую компанию такую сумму, чтобы условия в больнице были нормальные, тогда и не нужно придумывать сказки и слагать хвалебные песни.<BR><BR><B>Частная клиника</B><BR>Частная клиника, в которую состоятельные люди вкладывали бы деньги, аккумулировала бы лучшие медицинские силы. Желание создать качественную клинику, конкурентоспособную в мире, приведет к возникновению школы. Молодые хирурги получат реальную возможность проявить себя, продолжить методику.<BR>"Работы хватает, команда хорошая, статьи печатаются. Мне не нужна самому частная клиника, я все равно основное время здесь. Моя дочь поет в Метрополитен-опера, помогать ей не надо. Важно метод не загубить, оснастить клинику, лабораторию, пригласить иммунологов. На частные деньги создаются уникальные больницы и здесь.<BR>Пример - клиника Центробанка: роскошная, оснащенная по последнему слову техники. Уход на уровне западных клиник - гигиенический пакет с несессером из французского парфюма дают каждому больному.<BR>Если я буду делать сложную операцию раз в месяц, я буду ее плохо делать. Должна быть память пальцев. Тренировка. Не нужно говорить - вы неоперабельны, правильнее сказать - я вас оперировать не могу. Идите ищите, кто может вас оперировать".