Как мы считали

В разных регионах свои правила и особенности. Развитие российских компаний сейчас мало зависит от ESG–рейтингов. Поэтому тут вопрос скорее к принципам. Насколько они разумны? Для чего и как используются? Насколько повсеместно применимы? Эффективность "зелёной" экономики в нынешнем её понимании убедительно не подтверждена. При этом изменения климата имеют длинные циклы и трудно сказать, на какой фазе мы сейчас находимся, действительно ли влияем на глобальное потепление в той мере, как это принято считать. Внедрение инноваций требует огромных затрат энергии. Чтобы прокормить человечество, необходимы большие затраты энергии, например на производство удобрений. Надо ли бороться за сохранность окружающей среды, создавать парки, сокращать отходы? Конечно же! Надо сокращать выхлопы? Да! Надо ли сокращать вред от генерации? Да! При этом предложить развивающимся странам голодать и отказываться от развития своей экономики ради "зелёных" инициатив — не очень справедливо. Нужны не отдельные практики, а системные решения — новая генерация, например ядерная. Это может изменить ситуацию в целом. Важна и социальная составляющая: безопасность на рабочем месте, гендерное равенство, белая заработная плата. Платить налоги тоже, безусловно, правильно. Сейчас мы наблюдаем дефицит персонала. Чтобы выиграть конкуренцию за квалифицированных сотрудников, избежать высокой текучки, одной зарплаты мало. Сама ситуация делает экономику человекоцентричной. Люди всё требовательнее к условиям труда, дополнительным гарантиям, социальному пакету. При этом социальный компонент ESG вырос из корпоративной социальной ответственности, а сейчас значительная часть занятых — не сотрудники корпораций или даже крупных и средних компаний. Мы встаём перед вопросом, как выстроить систему общественных отношений, чтобы права людей в малом бизнесе, самозанятых тоже не нарушались, чтобы работодатель (заказчик), а иногда это та же крупная корпорация, ответственно относился не только к своим штатным сотрудникам и чтобы люди сами, вступая в трудовые отношения, были ответственны за себя. Считаю, что пока тут не обойтись без направляющей роли государства. Например, обновлённый закон о занятости до современных стандартов довёл только регулирование трудовых отношений, а самозанятость, платформенная занятость и другие подобные формы будут расшиты в законах–спутниках. Мы их сейчас ждём. И главный вопрос — действительно ли практики ESG приближают нас к устойчивому развитию? В развитых странах рост происходит за счёт деривативов и стимулирования потребления. Кажется, у гигантов, производящих мобильные телефоны, которые надо менять каждые 2 года, с ESG–повесткой всё хорошо, но они формируют индустрии, наносящие серьёзный вред окружающей среде или использующие низкооплачиваемый труд. И получается, что принципы ESG глобально не помогают. Мосты, фабрики, дороги, эстакады — это развитие. Образование, здравоохранение, культура — это развитие. Наша деятельность неизбежно меняет окружающую среду, но она должна быть направлена на создание справедливого будущего для большинства, а не на рост сверхпотребления. В советское время не знали ESG, но масло заворачивали в бумагу, а молоко было в стеклянной бутылке. Сколько отходов мы генерируем сейчас? Любое развитие — нарушение равновесия, но надо понимать, за что мы платим эту цену. А если, с одной стороны, следовать всем принципам ESG, а с другой — сжигать нераспроданную одежду и каждый год вынуждать менять гаджет на фактически аналогичный, то мы не придём ни к чему хорошему, несмотря на все рейтинги и прекрасную отчётность.