Буквально все спрашивают: почему власти выписали так мало денег тем, кого локдаун оставил без заработков? Оставим этот вопрос на второе и посмотрим, доходят ли до жертв самоизоляции хотя бы те крохи, которые обещаны свыше.
Сначала о числе потерпевших. Вот ответы на вопросы ФОМ, заданные в начале "нерабочего" апреля. Чуть больше половины респондентов сообщили, что до локдауна работали. Две трети из них (34% опрошенных) полагали, что смогут работать и в апреле, а треть (17%) — что такой возможности у них не будет. Вместе с семьями — это десятки миллионов. Большинство из них почти не имеет накоплений. Выдержать апрель им сложно, а май — совсем уж тяжко. И это при том, что противоэпидемические соображения говорят в пользу продления локдауна.
На бумаге власти спасают пострадавших трояко: назначают пособия новым безработным в размере МРОТ (на это выделено 33 млрд рублей, то есть миллион трехмесячных пособий), предписывают выдавать некрупному бизнесу беспроцентные кредиты на выдачу зарплат (прогнозируемый объем — 305 млрд рублей) и выделяют зарплатные гранты в размере МРОТ на человека фирмам, сохраняющим штат.
На деле гранты даются после сложной проверки и только тем предприятиям, которые ничего не должны казне. Реально выданные суммы — это всего лишь несколько миллиардов рублей. Миллиардами, а вовсе не обещанными сотнями миллиардов измеряются в совокупности и реально предоставленные зарплатные кредиты. Большинству просителей отказывают. Что же до чрезвычайных пособий по безработице, то процедура их назначения, хотя и переведенная в онлайн, осталась такой же замысловатой, что и была. После прохождения всех фильтров пока что назначены лишь несколько десятков тысяч пособий.
То есть почти все из тех многих миллионов, которые остались без заработка, либо в принципе не могут претендовать на госпомощь (например, вчерашние неформально занятые), либо могут, но не получают, поскольку госмашина раздает обещанные скромнейшие деньги неохотно и медленно.
Вызвано ли это отсутствием средств в закромах? Нет. Международные резервы страны составляют сейчас 40% российского ВВП. Это в 5–6 раз больше предполагаемых бюджетных потерь от падения нефтяных цен. Резервы копили на черный день, этот черный день настал, и израсходовать в нынешнем году десяток триллионов рублей (то есть меньше 10% ВВП) на удержание на плаву людей и экономики было бы посильным и вовсе не авантюрным делом. Но пока что обещанный объем субсидирования работников, пострадавших от локдауна, составляет всего 0,3% ВВП. Причем большая часть даже и этой суммы до адресатов не дошла.
Этот дикий контраст между общественной потребностью и реальностью вызван тем, что система буквально восстает против любых непривычных для нее и не предусмотренных ею ситуаций.
Она запросто бросает деньги, причем непомерные, на нацпроекты, которые сама для себя придумала. Но не на какие–то внезапно возникшие и не осмысленные аппаратом потребности собственных граждан, хотя бы и абсолютно неотложные.
Она на годы вперед распределяет нефтедоллары, воображая, что золотой дождь никогда не кончится. И мгновенно теряет лицо при виде падающего энергорынка, переходя от шантажа конкурентов до растерянных просьб, им же направляемых.
И конечно же, система не готова жертвовать своей сердцевиной, контрольными структурами, ради того, чтобы сделать хоть что–нибудь быстро, минуя бесчисленные проверочно–разрешительные процедуры.
Поэтому гигантская властная машина подпрыгивает на месте от собственной мощи, а за локдаун платят те, кто от него пострадал.
