Великий евроэксперимент

В2019 году евро исполнилось 20 лет. По историческим меркам, это совсем ребенок, а по экономическим — уже крепкий орешек, переживший крупнейший экономический кризис со времен Великой депрессии. На самом же деле европейская валютная система, на плечах которой стоит современный евро, куда старше. Она отпраздновала 50–летие.

Долгая история

Эксперимент получился действительно уникальный, но у него богатая предыстория. Взять тот же Ганзейский союз. Уже в 1379 году на Балтике появились свои монеты единого образца, которые принимались в главных торговых столицах (в том числе, кстати, и в Новгороде). Правда, просуществовала денежная система всего несколько десятилетий и исчезла вместе с самой Ганзой.

В XIX веке к той же проблеме подступились с другого конца — европейцы не стали создавать новую монету, а просто унифицировали имевшиеся старые. В 1865 году Франция, Италия, Бельгия и Швейцария заключили так называемый Латинский монетный союз. Были определены допустимые номиналы и сколько точно золота или серебра в них должно содержаться. Чуть позже к ним примкнет Греция и, кстати, уже тогда подкинет "прото–еврозоне" серьезных проблем. Экономика Афин была очень слаба, и, чтобы избежать дефолта, власти вынуждены были прибегать к монетным махинациям, за что в итоге страна была изгнана из союза в 1908 году. Окончательно союз рухнул во время Первой мировой войны, хотя недовольства "государствами–тяжеловесами" (прежде всего Францией), получавшими от союза больше преимуществ, чем более слабые участники (Италия), было и без этого предостаточно. Ничего не напоминает?

Собственно, к проекту "евро" западные страны начали подступаться лишь в 50–е годы XX века, когда в Европе начали набирать вес дискуссии против протекционизма и за свободную торговлю. Вполне возможно, он был бы реализован и быстрее, если бы не несколько кризисов, заставивших политиков думать о насущных делах, а не о глобальных перспективах. Тем не менее в 1979 году правительства Бельгии, Великобритании, Дании, Ирландии, Италии, Люксембурга, Нидерландов, Франции и ФРГ нашли политические ресурсы, чтобы создать Европейскую валютную систему, а вместе с ней и безналичную валютную единицу "экю" — European Currency Unit. По сути, это была корзина валют, в которой могли быть номинированы ценные бумаги, что позволяло финансистам диверсифицировать риски. Именно из "экю" позже появился и известный нам "евро".

Валюта или суверенитет

В 1980–е споры о европейской интеграции зазвучали громче: созрел проект Европейского центрального банка, но у него появился и влиятельный противник — Великобритания.

В 1988 году Маргарет Тэтчер произносит знаменитую брюггскую речь, где указывает, что способность управлять валютной, экономической и фискальной политикой лежит в основе понятия "суверенное государство".

"Валютный союз — это иллюзорная концепция, которая никогда не осуществится при моей жизни и, надеюсь, не будет реализована вообще никогда", — говорила Тэтчер.

Но она ошиблась. Всего через два с половиной года был подписан Маастрихтский договор — краеугольный документ, положивший начало процессу создания зоны евро. Правда, Великобритания, как и Дания, добилась права не переходить к будущей единой валюте.

Вот насколько жесткие критерии вхождения в Европейский валютный союз были прописаны договором: бюджетный дефицит — не более 3% ВВП. Размер госдолга — не более 60% ВВП.

Кроме того, долгосрочные процентные ставки по кредитам не должны превышать 2% над средним уровнем этого показателя по трем странам ЕС с наиболее стабильными ценами. А уровень инфляции страны — претендента на вход в еврозону не должен превышать уровень трех наиболее развитых экономик ЕС более чем на 1,5%.

Если бы не евро…

Но брали страны в еврозону на одних условиях, а контролировать их экономическую политику оказалось не так просто. И когда грянул кризис, выяснилось, что далеко не все способны соблюдать финансовую дисциплину. Еврозоне "подложили свинью": в 2009 году дефицит бюджета валютного союза резко увеличился — с 2,2 до 6,3% ВВП, главным образом за счет так называемых стран PIGS — это Португалия, Ирландия, Греция, Испания. Они же подбросили вверх объем долга валютного союза — до 92% в 2014 году (сейчас — уже меньше, лишь 81,6%).

Cтоит ли винить один лишь кризис? Введение евро было уникальным опытом, так что и шишки теоретики–экономисты набивали по ходу реализации. Взять, например, Испанию. В период с 2000 по 2008 год ее показатель конкурентоспособности упал на 31%, а в Германии он за тот же срок вырос на 2%. И спорят об этом до сих пор. Евроскептики говорят: если б не евро, не набрали бы испанцы дешевых кредитов, не перегрели бы рынок недвижимости и не проиграли немцам на полностью свободном рынке, где пал последний барьер — валютный. Им на это резонно возражают сторонники свободной торговли. Для них девальвация — худший из экономических инструментов, который лишь умножает нищету, а если уж кто виноват в кризисе, так это нерасторопные испанские власти, которые не смогли отрегулировать финансовые потоки. Тем более о чем тут говорить, когда немцам теперь еще и платить за своих не слишком дисциплинированных южных соседей?

Так или иначе европейская валюта вышла из прошлого кризиса закаленной. Сейчас, накануне новой рецессии, в еврозоне уже обсуждают создание наднационального бюджета и должности министра финансов. На евро все еще жалуются, его клеймят за экономические неурядицы, не все могут привыкнуть к отрицательной ставке ЕЦБ. Однако отказываться от новой валюты никто не спешит.