Бюрократы не поделятся властью с роботами

С одной стороны, работа государственного служащего идеально описывается принципами алгоритмизации: это не творческий труд, его работа носит повторяющийся характер, выход за рамки регламента и тем более свода законных полномочий должен пресекаться. Когда мы говорим о профессиях, которые могут быть автоматизированы, чиновники не сразу приходят на ум. Но на самом деле они очень хорошо подходят под это описание.

Проблема в том, что, в отличие, скажем, от водителей такси или продавцов, у государственных служащих есть в руках политический ресурс, поэтому они будут сопротивляться тому, чтобы быть замещенными роботами. Именно по этой причине не очень–то видно, чтобы даже в развитых странах мира шла какая–то массовая роботизация функций госуправления. Введение автоматизированных госуслуг тоже не сокращает рабочие места в аппарате, а создает новые, ведь чтобы обслуживать всю эту государственную машину, нужно много людей внутри. Да и электронный документооборот пока часто сводится к тому, что приходится заполнять электронную форму, а плюс к ней еще бумажную.

Одновременно все больше рабочих мест сейчас создает обслуживание сферы безопасности. Ведь безопасность — это религия нового века, что связано с увеличением ценности человеческой жизни. Парадоксально, но именно по этой причине власть военных сменилась властью различных правоохранительных органов и служб безопасности. Безопасность ценится, потому что ценится жизнь, общество с этим в целом согласно, и поэтому в этой сфере тоже пока не видно каких–либо перспектив массовой замены людей роботами. Наоборот, всякое внедрение анализа больших данных или автоматизированных систем здесь, как и на гражданской госслужбе, требует не сокращения, а увеличения числа рабочих мест.

Интересное направление — автоматизация правосудия, вынесение судебных решений посредством алгоритма. Звучит как нечто очень фантастическое, но все мы оплачиваем штрафы на основании записей с камер видеонаблюдения. Это происходит по упрощенной процедуре, в которой человек уже практически не участвует. Понятно, что бывают ошибки и бывают жалобы, но в целом общество такой порядок вещей приемлет и не возмущается им. Если вдуматься, это и есть тот судья–робот, которого нам показывали раньше в фантастических фильмах.

Что касается законотворческого процесса, то он не сводится только к юридической компетенции. Поэтому здесь не то что нельзя прибегнуть к алгоритмизации, тут даже нельзя собрать 100 лучших юристов, чтобы они написали один лучший закон. Необходимым условием эффективности законотворческого процесса является народовластие. Именно поэтому во всем мире депутатов выбирают, а не назначают на основании их правовых знаний и юридической квалификации. Как "война слишком важное дело, чтобы доверять ее военным", так и право — слишком важное дело, чтобы доверять его правоведам.

Должна быть связь между теми, кто законы принимает, и теми, кто по ним потом будет жить. Поэтому главное свойство депутата — не юридическая грамотность, а легитимность. Он должен представлять интересы тех, кто его избрал.

Вообще, если будет открытость и сменяемость власти, будут выборные представительные органы — тогда, глядишь, можно и без роботов обойтись. А если этого не будет, то и роботы не помогут.

Екатерина Шульман, политолог