Планировщики экономики ухудшили прогнозы роста, улучшив объяснения, почему его не надо ждать.
Министерство экономразвития выпустило что–то вроде аналитического трактата пополам с прогнозами и назвало его "Российская экономика: под влиянием кредитного цикла". С художественной точки зрения документ оставляет желать, ввиду неоднократного повторения одних и тех же пунктов, на которых его авторы зациклены: например, о помехах экономическому росту, якобы чинимых Центробанком, или о нововведениях, ведущих к "улучшению инвестиционного климата".
Но наши эксперты не эстеты и с одобрением говорят, что "прогнозы Минэка приблизились к реальности".
Применительно к 2019–2020–му так оно и есть. Ведомство Максима Орешкина больше не ждет в этом году 1%–ного роста располагаемых реальных доходов, который предвещало еще весной. Новый ориентир — всего 0,1%. С учетом погрешности замеров это обещание стагнации. И при всем своем новообретенном реализме обещание спорное, ведь за первое полугодие эти доходы уже снизились на 1,1%.
Примерно такие же шаги к скромности сделаны и в предвидениях роста ВВП (всего 1,3% в этом году и 1,7% в 2020–м), увеличения инвестиций (соответственно 2% и 5% вместо недавних 3,1% и 7%), а также и по прочим направлениям. Что касается последующих лет, то обещано, что чем дальше, тем быстрее все станет улучшаться. Но ценность долгосрочных предсказаний перечеркивается неизбежностью предстоящих многократных их пересмотров. Не станем тратить на них время.
Что же до ближайших лет, то хозяйственная модель, из которой исходит МЭР, откровенно нацелена на истолкование предстоящих неприятностей такими способами, чтобы не пришлось за них отвечать.
Будущих виновников два — Центробанк и возможный мировой спад. ЦБ слишком высоко держит ставку и слишком мало препятствует росту потребительского кредитования. А глобальный спад обрушит нефтецены и ударит по финансовым балансам державы.
Поэтому наряду со стагнационным "базовым" сценарием (откуда и взяты упомянутые цифры) заготовлены также два сценария отчетливо кризисных — "консервативный" (с нефтью, подешевевшей долларов на двадцать) и интригующе названный "внезапная остановка" (если на рынке потребкредитования, вопреки МЭРовским настояниям, продолжится бум, а потом лопнет пузырь). В обоих случаях МЭР умывает руки, поскольку внешний хозяйственный климат зависит не от него, а борьба с потребкредитованием возложена на ЦБ.
Получается, что главное наше прогнозное ведомство сделало все, что могло: почти без приукрашиваний изобразило то, что есть, предупредило о грядущих опасностях, напомнило, кто должен с ними бороться, и в качестве бесплатного приложения повторило несколько прописных истин насчет путей, которые выведут из застоя к расцвету.
На этот счет рецепт МЭР тот же, что и был: перенаправить деньги из рук граждан, увлекшихся потребкредитованием, в руки инвесторов. А в ответ на брюзжание тех, кто повторяет, что граждане–то обеднеют точно, а вот инвестиции, как всегда, отдачи не дадут, разъясняется, как "улучшить климат". Притом в императивном тоне. "Ключевыми факторами ускорения инвестиционной активности станут: снижение избыточных административных издержек бизнеса… восстановление доверия к правоохранительной и судебной системе…" — ну и все такое прочее, можно не продолжать.
Вы спросите: а почему об этих великих делах говорится так уверенно? Неужели в МЭР знают что–то такое, чего не знаем мы? Ответ прост. Непререкаемый тон маскирует банальное опасение задеть тех, кто уж точно посильнее наших планировщиков со всем их прогрессивным празднословием.
