Рассказать семейную драму на фоне летнего отдыха — когда не спрячешься за экшеном, когда все фатальные недостатки российского кино на виду — задача сложная. Режиссер справляется — с переменным успехом. Когда спрашиваешь себя, почему повествование не складывается в цельную картину, ответ, как ни странно, приходит вот какой.
Фильм этот можно отнести к разряду молодежного, остросоциального кино — оно у нас в последние пару лет стало популярным. История происходит в наши дни, в кадре в основном молодые актеры и актрисы, в сущности, им даже не надо притворяться — они попросту должны сыграть самих себя в предложенных обстоятельствах. Но это, кажется, и является главной проблемой. Какая–то травма — психологическая — мешает им раскрепоститься. Мы даже догадываемся, что послужило ее причиной. Образно эту травму можно назвать "Три сестры" — по имени революционного в свое время произведения Чехова, всемирно известной пьесы, поставленной много раз на разных сценах, а у нас возведенной в культ — как и все чеховское. Но любой культ, даже самый прекрасный, отсылает к прошлому. У нас в творческих вузах Чехова или Островского рассматривают как абсолютную ценность — и учат, соответственно, на этом материале. В результате актеры и актрисы попадают в мир большого кино с опытом игры исключительно "чеховским", с этим бесконечным бэкграундом, состоящим из тех же "Трех сестер", "Чайки", "Дяди Вани" и так далее. Чехов прекрасен, но как можно играть любовь в XXI веке, опираясь лишь на классический материал?..
Актрисы, актеры произносят вполне откровенные, раскованные диалоги, но делают это с какими–то неистребимыми чеховскими интонациями — что и создает ощущение неестественности в кадре. Все это — результат консервативной системы актерского образования в России, о чем уже много раз говорилось. Артистам никто не объяснил, что их собственные эмоции и переживания не менее важны, чем книжные.
Со сценарием тоже проблема, и тоже понятная. Стоит российскому кино оседлать какую–то тему — ну как вот это самое реанимированное советское "кино о молодежи", — и вскоре мы видим, что конфликт во всех фильмах один и тот же, и виновный известен заранее: семья. Речь в фильме идет о нынешних двадцатилетних; их родители, стало быть, — поколение 1990–х годов, эпохи накопления капитала. Понятно, что они не уделяли должного внимания, недодали в свое время любви либо сделали детей заложниками собственных амбиций или фобий. Но если в каждом таком фильме дети предстают ангелами, а их родители — монстрами, да и речь всегда об одном и том же социальном слое (средний класс и интеллигенция), плюс обязательный бизнесмен в роли отрицательного персонажа — все это, конечно, наталкивает на одну мысль. Вся эта игра в "молодежное кино" есть всего лишь вариант разрешенной государством критики. А выбранные в качестве объекта этой критики "родители" нужны для того, чтобы в соответствии с государственной идеологией еще раз разоблачить эпоху "лихих девяностых". Поэтому все эти фильмы, несмотря на разные жанры и мастерство, похожи друг на друга, как три сестры. И в прямом, и в переносном смысле.
