75–летний лидер The Rolling Stones Мик Джаггер недавно прошел транскатетерную замену аортального клапана. Об этом событии он сообщил всего в двух твитах.
В первом Джаггер выразил беспокойство из–за переноса тура группы по Северной Америке, а во втором сообщил, что чувствует себя лучше, и поблагодарил персонал больницы.
Как вы думаете, король рок–музыки хочет, чтобы его считали пациентом в то время, когда он не находится в больнице? Впрочем, это не важно. Любой человек, попавший на прием к врачу, превращается в пациента. О значении этого слова рассуждает глава департамента медицинских продуктов и услуг компании ZS Брайан Чепмэн.
Дело в терминологии
В какой–то момент термин "пациент" стал основным в медицине, но не слишком ли далеко зашли мы в его применении? Полагаю, что я должен быть доволен прогрессом в отрасли: 15 лет назад мы не имели в виду никаких заинтересованных сторон — кроме врача. Затем мы начали думать о "неклинических" участниках — едином множестве людей, главной определяющей характеристикой которых было то, что они являлись плательщиками. Всего лишь лет пять назад нас пробудил этот новый удивительный электорат под названием пациент, и, конечно же, мы создали множество программ по маркетингу и их вовлечению, исследований и информационно–пропагандистских материалов. Это казалось разумным подходом, потому что, в конце концов, разве наш бизнес не основан на помощи больным?
Но не так быстро
Первоначально идея о проявлении эмпатии к пациенту была приятной: мы были на их месте, испытывали те же чувства и говорили на простом английском (или французском, или немецком языке) об их заболеваниях и влиянии наших продуктов на их организм. Мы помогали понять, что с ними не так, и подробно описывали способы, которыми медицинские технологии могли бы исправить их немощные и слабые тела. Все это выглядело как прогресс: больше операций означало больше выживших, что, в свою очередь, означало больше доходов.
Но я боюсь, что использование слова "пациент" повсеместно создает в отрасли медицинских технологий проблему. Видите ли, пациенты болеют. Когда мы думаем о них, то представляем людей в хирургических халатах, готовящихся к операции, или людей в послеоперационной палате с кучей пищащих машин, или больных, поедающих перетертую, мягкую пищу. Никто не хочет быть пациентом, и, если им повезет, к ним это определение долго не будет применимо. Честно говоря, больные практически не принимают решений. Они не делают выбор из нескольких возможных хирургических роботов, обдумывая методы доступа к больному органу или решая, какая фиксация для них лучше. Если все идет по плану, они просто пациенты в течение нескольких дней, а затем проводят остаток времени как обычные люди.
Возможно, это звучит как просто вопрос семантики, но я утверждаю, что использование слова "пациент" по своей сути ограничивает нас узким языковым набором и ограниченными возможностями для взаимодействий. Это подрывает стратегии привлечения аудитории. Подобный ярлык уменьшает общение с медицинскими компаниями перед началом лечения и окончательно разрывает отношения по завершении. Разница особенно заметна, если рассмотреть такое хроническое заболевание, как диабет. Очень немногие диабетики хотят оставаться пациентами до конца жизни. Если мы будем относиться к ним таким образом, мы сосредоточимся на результатах, медицинских данных и других клинических фактах, которые мало помогают им жить долгой и плодотворной жизнью.
Видите ли, пациенты больны, но все остальные живут в промежутках между эпизодами оказания помощи. А что насчет Мика Джаггера? Он не болен — он просто становится немного старше. Если технологические медицинские компании хотят взаимодействовать с людьми, то им необходимо перестать думать о них только как о пациентах, которым необходимо вмешательство. И начать думать как о людях, которые хотят вести активную и здоровую жизнь.
Перевела Любовь Лучко
