Что ни говори, а вторая половина позапрошлого века была временем света. Нет, в прямом смысле слова. Мир стремительно входил в эпоху электричества. Эдисон, Тесла, Гебель, Лодыгин и множество других ученых–экспериментаторов работали над новыми системами освещения. Но, что ни говори, первым среди них был петербургский изобретатель Павел Николаевич Яблочков. Патент на электродуговую лампу — "свечу Яблочкова" он получил 23 марта 1876 года.
Как это обычно и случается, идея "свечи" пришла изобретателю в голову совершенно случайно, в ходе абсолютно другого, отвлеченного эксперимента, посвященного электролизу. Да и сам прибор представлял собой конструкцию невероятно простую: две клеммы–"подсвечника", два угольных стержня, разделенных прослойкой диэлектрика, и тонкая металлическая перемычка–стартер наверху. Если подать на клеммы напряжение, между стержнями загорается электрическая дуга, яркости которой хватает, чтобы осветить немаленькую комнату. Стандартной "свечи" хватало часа на полтора. В общем, просто, как все гениальное.
Золотые свечки
Интересно другое: путь от идеи до изобретения оказался невероятно коротким. Менее года потребовалось ученому для того, чтобы собрать действующую модель осветительного прибора, обосновать принцип его работы и запатентовать новинку, причем — что было сделано очень грамотно — не где–нибудь, а в столице моды — Париже! Еще короче оказался путь от получения патента до первой публичной демонстрации "свечи". Уже 15 апреля все того же 1876 года на выставке физических приборов в Лондоне Павел Николаевич зажег четыре своих светильника, осветив ярким, чуть синеватым светом экспозицию парижской фирмы "Бреге", представителем которой он на ту пору являлся.
"Свечи Яблочкова" настолько впечатлили публику, что о них заговорили по всему миру. "Свет приходит к нам с севера, из России", "Россия — родина электричества", "Русский свет — чудо нашего времени" — это заголовки не из отечественных ура–патриотических изданий, а из прессы европейской, к нашей стране традиционно настроенной скептически. Меньше чем через полгода новомодными светильниками, заключенными в разноцветные стеклянные шары, были освещены лучшие парижские магазины, потом настала очередь Лувра, авеню де л’Опера, а в 1878 году "русский свет" воссиял на Всемирной выставке в Париже.
Одновременно нечто подобное происходило и в Лондоне. Там электрические огни загорелись на набережной Темзы, на мосту Ватерлоо, в отеле "Метрополь", еще в добром десятке локаций. А потом настала очередь Германии, Испании, Бельгии, Швеции, в Риме "свечами Яблочкова" осветили Колизей. Еще несколько лет — и в список покоренных российским изобретением городов вошли Калькутта, Мадрас, Сан–Франциско. И даже Петербург, где к новинкам отечественного происхождения всегда относились прохладно. А уже за ним — Москва, Нижний Новгород, Гельсингфорс, Киев, Одесса и так далее.
Скромные роялти
Это был однозначный триумф. Но Павлу Николаевичу было не до того. Право на производство электрических фонарей он передал Генеральной компании электричества с патентами Яблочкова, львиная доля акций которой принадлежала фирме "Бреге" и российскому Товариществу электрического освещения и изготовления электрических машин и аппаратов П. Н. Яблочков–изобретатель и Ко. А сам довольствовался весьма скромными по сравнению с прибылями обеих компаний роялти. Бизнес его не интересовал.
Благодаря широкому распространению "свечей" у русского изобретателя появились деньги и время на новые исследования. Генератор и трансформатор переменного тока, электромагнит с плоской обмоткой, уникальная для своего времени система "дробления электричества", позволявшая создавать целые цепи из электродуговых "свечей", — список изобретений российского конструктора можно продолжать очень долго.
То, с какой скоростью и охватом распространился по миру "русский свет", просто поражает воображение. Ни одно другое изобретение в области электротехники этот рекорд до сих пор не побило. Но, как это часто бывает, мода оказалась скоротечна. И уже в середине 1880–х на смену "свечам" пришли вакуумные лампы. Более экономичные, хотя и не такие яркие.
Иван Хлебов, историк
