Мировые империи, как бы велики они ни были, очень похожи на людей. Обычных, как мы с вами. Они так же рождаются, взрослеют, достигают расцвета, дряхлеют и угасают. Когда им приходит пора сойти со сцены, они содрогаются от страха перед будущим и способны расколоть весь мир напополам. Это и произошло 5 марта 1946 года в американском городке Фултон. Не слишком длинная речь отставного английского премьера, прозвучавшая с кафедры местного колледжа, задала тренд развития мировой политики и, как следствие, экономики на десятилетия вперед.
Отставной министр гибнущей империи
Политическая обстановка в первый год после завершения Второй мировой была странной. С одной стороны, продолжала существовать Антигитлеровская коалиция, в воздухе все еще витали отзвуки встречи на Эльбе, и бывшие фронтовики с обеих сторон вспоминали друг о друге с теплом и приязнью. С другой — и в Великобритании, и в США уже были разработаны планы войны против СССР, причем американский план предусматривал применение ядерного оружия. Потому что усиление влияния Советского Союза в мире западных "партнеров" совсем не устраивало: СССР к концу войны мобилизовал все возможные ресурсы и стал мощнее, чем когда бы то ни было до того. Мало того, пресловутый призрак коммунизма уже не просто бродил по Европе, а поселился там надолго и всерьез. И все было бы еще терпимо, но лидеры Британской империи именно в этот момент ощутили первые предсмертные судороги возглавляемого ими колосса. Политическая карта мира была все еще почти наполовину раскрашена в розовый (этим цветом картографы традиционно размечали Великобританию и ее владения), но реальное влияние державы падало буквально на глазах.
Вот в этой ситуации отставной премьер–министр гибнущей империи и по совместительству лидер английской оппозиции сэр Уильям Черчилль и произнес свою речь для студентов заштатного колледжа мелкого городишки в штате Миссури. Ту самую знаменитую фултонскую речь, в которой впервые прозвучало словосочетание "железный занавес".
В принципе, не того масштаба была эта встреча, чтобы речь была услышана и воспринята всерьез. Да только вот в чем проблема: штат Миссури, в котором находится Фултон, где и сейчас живет всего 12 тыс. человек, а на ту пору — еще меньше, был родным для президента Гарри Трумэна. Поэтому, когда Черчилль пригласил президента США съездить в Фултон вместе, тот согласился с радостью. А присутствие первого лица крупной державы, только что сыгравшей серьезную роль в мировой войне, способно придать дополнительное значение не то что хорошо подготовленной речи, а даже случайной оговорке.
Братство англоговорящих
Суть дела состояла в том, что Трумэн, хотя и не высказался в поддержку тезисов Уинстона Черчилля, на речь его отреагировал благожелательно и даже аплодировал в особо удачных местах. Это значило немало. Особенно в свете того, что бывший английский премьер заявил о приоритетном праве англосаксов править миром и насаждать повсюду порядок, который видится им единственно верным.
"Мы не можем закрыть глаза на то, что свободы, которые имеют граждане в США, в Британской империи, не существуют в значительном числе стран, некоторые из которых очень сильны, — заявил он с трибуны. — Это противоречит всем принципам демократии. Единственным инструментом, способным в данный исторический момент оказать сопротивление тирании, является братская ассоциация англоговорящих народов — Британского содружества и Империи и Соединенных Штатов Америки".
Над странами, где насадить демократию не получится, как раз и должен был опуститься тот самый "железный занавес", разделивший весь мир напополам на долгие годы.
Что изменилось с той поры и поднялся ли занавес — каждый может судить сам. Не приходится оспаривать, пожалуй, лишь тезис, что Британская империя прекратила свое существование как таковая.
