Как ни посмотри, а Рождество было в дореволюционной России гораздо более важным праздником, чем Новый год. Как минимум потому, что предварялось длинным, хотя и не самым суровым постом, несло в себе мощный религиозно–мистический посыл и было при этом праздником очень личным, семейным. И тем не менее Новый год праздновали. Только было это развлечением скорее для высших сословий. Крестьянство в манере отмечать смену календарной даты видело "немецкую выдумку".
Новый год по–светски
В отличие от Рождества, проводимого чаще всего в кругу семьи, Новый год был праздником светским, ярким, многолюдным и с середины XIX века сопровождавшимся все более шумными балами и изощренными увеселениями. Особенно в столице. Это было не просто разгулом, а чем–то вроде способа эмоционального выживания в самые лютые месяцы зимы. "В Петербурге не только наступали холода и шел снег, но накатывалось нечто хмурое, грозно мертвящее, страшное, — вспоминал художник Александр Бенуа. — Все эти ужасы все же вполне преодолевались, люди оказывались хитрее стихии. Именно в зимнюю, мертвящую пору петербуржцы предавались с особым рвением забаве и веселью. На зимние месяцы приходился зимний сезон — играли театры, давались балы. В Петербурге зима была суровая и жуткая, но в Петербурге же люди научились превращать ее в нечто приятное и великолепное".
Для ресторанов и трактиров новогодние праздники, как, впрочем, и сегодня, были тем периодом, который потом кормит полгода. На рубеже веков считалось хорошим тоном заказать столик в соответствующем твоему достатку и статусу заведении, чтобы встретить новогоднюю ночь с бокалом шампанского в руке. Публика аристократическая заседала в "Медведе" или "Астории", купцы — деловые люди той поры — выбирали для себя "Доминик" или "Вену". А вот в заведение на углу Невского пр. и Владимирской ул., к "Палкину", стремились попасть решительно все. И публика тут в новогоднюю ночь собиралась весьма пестрая. От представителей самых блестящих дворянских семей до скоробогатых купчиков, от блестящих гвардейских офицеров до одетых в артистические рубища писателей и поэтов. Причем по негласному уставу этого заведения определенный дресс–код требовался от всех гостей, а литераторы могли являться к "Палкину" "хоть без панталон".
Именно здесь происходило самое шумное и буйное празднование Нового года на весь Петербург.
"Палкин" в руках Соловьева
Этот ресторан на Невском пр. был семейным бизнесом с очень долгой историей. Первый трактир основатель династии столичных рестораторов Анисим Палкин открыл на углу Невского и Большой Морской еще в 1785 году. Говорят, заведение было модным: в зале под потолком были развешаны клетки с певчими птицами, в том числе со специально выписанными из–под Курска соловьями. Дела шли хорошо, так что семейству Палкиных к концу XIX века принадлежало пять заведений в самых завидных местах городского центра. Ресторан на Невском, 47, был самым новым и самым роскошным. 25 залов, мраморная лестница, зимний сад с экзотическими растениями, бассейн со стерлядью.
Отметив в 1885 году столетие семейного бизнеса, правнук Анисима Палкина Константин удалился от дел, сдав ресторан в аренду на длительный срок купцу 1–й гильдии Василию Ионовичу Соловьеву. При новом хозяине ресторан стал еще роскошнее — в нем появился прекрасно оборудованный концертный зал, в котором регулярно выступали российские и приглашенные из–за рубежа певцы и музыканты. Получить ангажемент у "Палкина" не считалось зазорным даже для солистов миланского Ла Скала. Вход на концерты был бесплатным, а точнее, его стоимость заранее включалась в счет за ужин. Ну а на праздновании наступающего 1907 года "Палкин" затмил, как говорится, самого себя: всю новогоднюю ночь в концертном зале играли попеременно три оркестра.
Бизнес развивался так успешно, что в 1910 году Соловьев выкупил ресторан у семьи Палкиных. И искренне рассчитывал на то, что заведение еще долгие годы будет, как говорится, в тренде. Но через несколько лет началась Первая мировая. В порыве борьбы со всем немецким государь император сперва переименовал столицу в Петроград, потом запретил праздновать Новый год и, наконец, ввел сухой закон.
Ресторанный бизнес как–то очень быстро захирел, и "Палкин" закрылся. А дальше была революция, гражданская война, и о праздновании Нового года с бокалом "Вдовы Клико" под звуки трех оркестров уже никто не вспоминал. Как–то не до того стало.
