В то время, пока Великобритания высылала из страны два десятка российских дипломатов из–за дела об отравлении бывшего двойного агента Сергея Скрипаля и его дочери, а Совет безопасности ООН по требованию официального Лондона созывал срочное заседание, дабы обсудить введение новых санкций в отношении России, глава российского правительства жил своей жизнью. Вчера на встрече с однопартийцами Дмитрий Медведев неожиданно заявил: "Сегодня можно констатировать, что в значительной мере наша экономика преодолела последствия кризиса 2014–2015 годов". Неожиданным это заявление кажется по двум причинам.
Во–первых, потому что в это самое время летели, громыхая по всему миру, в тартарары британо–российские отношения, и без того дышавшие на ладан. И коллега российского премьера с туманного Альбиона Тереза Мэй не просто высылала дипломатов из страны — она метала гром и молнии в ту самую экономику, которую Дмитрий Медведев только–только, судя по всему, реанимировал. Мэй обещала заморозить государственные активы России в Великобритании и "сомнительные" счета, проверять российские частные самолеты, ужесточить проверки россиян при получении британских виз и пересечении границы и т. п.
Неожиданно слова российского премьера прозвучали еще и потому, что… они уже звучали. О преодолении российской экономикой последствий кризиса 2014–2015 годов россияне, следящие за ней через телеэкран, узнали ни больше ни меньше в июне 2017 года. Ровно 10 месяцев назад в ходе прямой линии со страной президент России Владимир Путин заявил: "Все факторы свидетельствуют о том, что кризис в российской экономике преодолен". И более того: по его словам, "мы перешли к периоду роста".
Временной лаг размером почти в год между заявлением об одной и той же экономике людей, работающих, по уверению премьера, "с чувством локтя", объяснить непросто. Но, судя по всему, либо локоть уже не тот, либо упирается не туда.
