Председатель Совета Федерации и председатель Центрального банка РФ обменялись мнениями по поводу состояния российской банковской системы. "На долю кредитных учреждений с госучастием приходится уже почти 70% активов", — говорит главный сенатор. Как же конкуренция, где борьба за клиента и кредитование реального сектора экономики?
Центробанк знает, что делает, возражает глава регулятора. Огосударствление банковской системы — не та проблема, которая должна остановить процесс оздоровления банковского сектора, объясняет председатель ЦБ.
Кто из начальников прав? Чтобы ответить, нужно вспомнить, что представляет собой российская банковская система, и решить, можно ли называть ее частной. 17 лет назад в стране было зарегистрировано более 3 тыс. банков, сейчас их осталось 532. Если в начале 2017 года доля государственных банков в активах банковского сектора составляла 59,2%, то за год "государственная часть" выросла до 66,2%.
Впрочем, вклад всей финансовой деятельности в российский ВВП едва достигает 4,9%. Допустим, что вся банковская система обеспечивает 4% ВВП (на самом деле это преувеличение). Но и в этом случае доля частного банковского сектора будет на уровне 1% ВВП. Такая оценка даже не учитывает непоказанные убытки на банковских балансах. Если захотим их посчитать, доля частного банковского сектора в российской экономике окажется совсем ничтожной.
Как же так? Мы привыкли считать банкира символом олигархического капитализма. Но в России многие экономические институты только похожи на зарубежные аналоги, а представляют собой нечто иное. Учебник экономики объясняет, что банк — это финансовый посредник между владельцами сбережений и теми, кто нуждается в деньгах. Самая примитивная модель этого бизнеса так и выглядит: взяли у 10 человек по 10 рублей под 1%, зарезервировали часть в Центробанке, остаток дали в кредит под 2%, из заработанного рассчитались с владельцами депозитов, остальное оставили себе.
Но у нас система работает не так. Российские частные банки возникли и набрали силу в то время, когда выдавать кредиты кому–то, кроме самого себя, считалось глупостью. Можно было еще добавить деньги вкладчиков и на собранное купить что–то солидное — металлургический комбинат, нефтеперегонный завод или недвижимость в Москве. Собственнику не хватало денег на обслуживание своих кредитов? Можно было взять еще, показав в качестве обеспечения свои же заводы–пароходы. На фоне роста нефтяных цен дорожали и активы, принадлежащие банкам, и этот рост позволял и обслуживать кредиты, и зарабатывать. А тут еще и граждане повадились брать потребкредиты, и наступило счастье: деньги можно было занять "на Западе" под единицы процентов и выдать желающим купить холодильник под десятки процентов. Экономическая теория подскажет, что и банкиры, и потребители, в сущности, вели себя одинаково — кредитовались в ожидании роста будущих доходов. Модель казалась рабочей вплоть до 2008 года, когда падение цен на нефть объяснило российской экономике ее действительное место. С тех пор запустить экономический рост толком не удается.
Тот же учебник экономики говорит, что бывает в этом случае. На банковском рынке должен произойти комплекс слияний и поглощений. Неэффективные банки продаются эффективным. Те разбираются с состоянием своих балансов и начинают строить систему кредитования заново. Но здесь так не получалось. Многие владельцы банков и не прочь были бы избавиться от проблемного бизнеса, но… Между собой банкиры хорошо знали, чего на самом деле стоят активы, которые они "показывали" Центральному банку. Это понимал и Центральный банк. Но регулятор стал действовать по традиционной российской схеме — усилил регулирование. А регулирование в наших условиях — это тонны бумажной и терабайты электронной отчетности, а значит, дорогое программное обеспечение и рабочие места, то есть рост издержек. Как заметил экономист Андрей Мовчан, в России на "единицу кредита" приходится впятеро больше банковских сотрудников, чем в банках США. Но никакое регулирование не помогло предотвратить банковские коллапсы, которые мы наблюдали на рынке весь прошлый год.
Что же прикажете делать ЦБ в этой ситуации? Да, дело идет к тому, что доля частного капитала в банковском секторе будет сокращаться, доля убытков на балансах государственных банков, поглощающих частные при посредничестве ЦБ, будет расти. Пока не наступит момент, когда потребуется уже полная перезагрузка банковской системы — с разделением банков и приватизацией.
