Российские компании на пути к прозрачности

Елена Панфилова, заведующая Проектно-учебной лабораторией антикоррупционной политики Высшей школы экономики , основатель российского филиала Transparency International:

Многие почему-то считают, что Transparency International (TI) специализируется в основном на коррупции в государственных учреждениях и компаниях. Это совсем не так. TI, собственно, и начала свою деятельность в начале 1990-х, гоняясь за компаниями, осуществлявшими коррупционные платежи в странах третьего мира.

Один из самых первых наших продуктов — это индекс взяткодателей BPI (англ. Bribe Payers Index). Представляя этот индекс, руководители TI часто выступают, скажем, в Давосе.

Но есть и индекс прозрачности компаний — TRAC Report. Ведь можно оценивать собственно коррупцию, а можно прозрачность. Такая оценка на международном уровне проводится уже довольно давно, и российские компании в индекс прозрачности попадали не раз. Поскольку мы включаем в наши исследования крупнейшие компании по Forbes’у, то понятно, что там были и "ЛУКОЙЛ", и "Роснефть", и "Газпром". Однажды попал Сбербанк.

По реакции компаний на попадание в нынешнее исследование очень хорошо видно, что многие наши компании услышали некий звон, но не до конца поняли, где он. У многих что-то есть по антикоррупционной политике, но либо это что-то очень древнее, либо не доделано. Многие корпорации, попавшие в список, работают не только в России, но и на международных рынках, и, работая там, они попадают под международные требования, которые предполагают и наличие антикоррупционных политик, и раскрытие информации. Мы видим, что, безусловно, компании движутся в правильном направлении, но, по моему личному мнению, изменились должным образом те, кто попал под раздачу (то есть у них было что-то похожее на проблемы), либо уже было не лучшее место в предыдущих индексах.

Сбербанк однажды оказался на третьем месте с конца и очень огорчился — но огорчился в позитивном смысле. Там завели специальный антикоррупционный раздел на сайте, пригласили специалиста, который занимается антикоррупционной работой на постоянной основе. В результате в этот раз у них очень хорошие показатели. Они не набрали сто баллов из ста, но сотню вообще никто не выбил. В ходе подготовки отчета многие компании реагировали примерно так: "А что это такое, мы не знаем". В результате узнали о каких-то важных для себя вещах ко всеобщему удовольствию.

Но были и те, кто вел себя по-другому. Так, мы обнаружили четыре крупнейшие компании, у которых нет веб-сайта. В современном мире, где предполагается отчетность перед акционерами и потребителями, это немножко не комильфо.

Были компании, до которых мы не достучались, просто не нашли их. Они нам не ответили, не сочли нужным. Но были и те, что ответили моментально, спросили, что им нужно изменить, и начали меняться. Один издательский дом, скажем, получив результаты нашего исследования, тут же раскрыл все необходимую информацию о себе, завел антикоррупционную политику. Там восприняли наши замечания как стимул для дальнейшего развития.

Если раньше антикоррупционные действия и, в частности, составление подобных списков и индексов, воспринималось как абсолютно непонятная история, то теперь даже компании, которые традиционно не любят быть прозрачными, меняются.

У отечественных компаний, даже у тех, кто вырвался вперед, безусловно существует проблема с раскрытием информации о взносах на политическую деятельность. Со временем это может стать очень серьезной проблемой. У некоторых компаний антикоррупционные программы написаны просто под копирку. Есть программы, датируемые 2002 годом, — это при том что у нас антикоррупционное законодательство в 2008 году было только, собственно, принято, и понятно, что документы 2002 года, воспринимаются сегодня как филькина грамота. Еще одна проблема — затрудненность коммуникаций. Многие компании, которые даже заняли в нашем рейтинге невысокие места, выразили признательность за исследование и были благодарны нам за указание на свои слабые места.

А когда компания вообще не отвечает на обращения — ну какая тут может быть коммуникация.