Ровно 75 назад, во время Второй мировой войны, к замечательному математику Абраму Вальду пришли авиационные генералы. Задача, которую они предложили ученому, заключалась в следующем. Вальд должен был провести статистический анализ повреждений, полученных дальними бомбардировщиками в налетах на Германию. "Как и для чего мы это будем делать?" — спросил математик у командиров стратегической ударной авиации.
"Все просто, — ответили генералы, — мы предоставим вам данные о повреждениях самолетов, вернувшихся с заданий, вы скажете, какая часть корпуса самолета получает максимум таких повреждений, и тогда мы прикажем установить в этих местах фюзеляжа дополнительную броню…" "Тогда мы будем заниматься ерундой, — возразил гений статистики. — Я могу сделать анализ, о котором вы просите, но устанавливать дополнительную защиту на основании этих данных бессмысленно. Если самолет, даже подбитый, вернулся на аэродром, значит, полученные повреждения для него не были критичны. Нам надо понять, где и какие повреждения получают самолеты, которые НЕ возвращаются!"
Эта история актуальна при анализе множества явлений, событий и даже экономических программ. Если мы хотим что–то исправить, в первую очередь надо понять, что именно не работает. И какие последствия будет иметь наша починка сломанного.
Взять хотя бы актуальнейшую тему борьбы с воровством. Если обычный человек прочитает разнообразные законы и правила о бюджетных закупках, он не поймет, как вообще тут можно что–то присвоить лихоимцам. Закон на законе, тендер на тендере, проверка на проверке, горы бумаг и толпы контролеров — а потом в конце года Счетная палата докладывает политическому руководству, что сотни миллиардов бюджетных средств растрачены, потеряны или незаконно израсходованы.
Это непростительно и нехорошо, скажет экономист, но само по себе еще не так уж катастрофично. Как говаривал сталинский нарком путей сообщения товарищ Каганович, "у каждой аварии есть фамилия, имя и отчество". Так и у каждого сгинувшего бюджетного миллиарда есть фамилия, имя и отчество — человека, которого это миллиард обогатил. Что, если бы похищенное вернулось в экономику — в виде фабрики, гостиницы, пивной, салона красоты — уже частного? Да, в какой–то степени это закрыло бы брешь, прогрызенную энергичным человеком в бронированной плите закона, регулирующего использование бюджетных средств.
Но украденное из бюджета почему–то не возвращается в экономику или возвращается какими–то совсем уж окольными путями. Если бы возвращалось — мы увидели бы деловую движуху, появление новых бизнесов или рост доходов. Нет ни того, ни другого, ни третьего, а данные Росстата, опубликованные неделю назад, вообще огорошивают — во всем "что–не–нефть" выпуск продукции за ноябрь сократился на 4,7%.
Понятно, статистика одного месяца в такой сфере, как промышленность, еще не формирует тренд, но "тенденция, однако".
Можно сколько угодно манипулировать отчетными данными, но самый верный показатель роста экономики — рост благосостояния граждан, а именно с ним у нас большие проблемы. Зато время от времени по телевизору показывают пирамиды из денег, сложенные в шкафу у какого–нибудь подполковника. Видит бог, нам всем было бы лучше, если бы он их просто растранжирил в свое удовольствие.
Авторы экономических программ, вне зависимости от их политических взглядов, раз за разом совершают одну и ту же ошибку — подобную той, на которую указал генералам математик Вальд. Они не отвечают на вопрос: что именно мешает людям действовать в положительном ключе прямо сейчас — не дожидаясь, когда это предпишет им новое начальство? И что должно их мотивировать к другим действиям?
В свое время на такой простой вещи, как мотивация, поскользнулась даже советская программа построения коммунизма к 1980 году, зафиксированная решениями XXII съезда КПСС. На словах все выглядело хорошо, но оставалось непонятно — что должно было измениться в жизни секретаря ЦК КПСС, будь коммунизм построен к назначенному сроку? Собственно, такой начальник уже жил "при коммунизме" — в том смысле, что занимался привычным и любимым делом ("работал по способностям"), получая при этом разнообразные блага "по потребностям". В сущности, так живет и нынешнее начальство — тогда что именно должно подтолкнуть их к каким–то действиям ради общего блага, причем с неочевидным результатом?
