23:3718 декабря 201723:37
214просмотров
23:3718 декабря 2017
Cегодня все уже привыкли к тому, что суд при рассмотрении требований кредитора к должнику–банкроту применяет очень строгие правила доказывания. Порой мы наблюдаем, как это приводит к отказу во включении в реестр по действительно существующему долгу.
Однако на прошлой неделе Тринадцатый арбитражный апелляционный суд продемонстрировал, что в тенденции бездумного усложнения жизни кредиторов намечается поворот к лучшему.
Дело было так. Судья первой инстанции, рассматривающий дело о банкротстве гражданина РФ, бывшего бизнесмена, начал было изучать обоснованность требования компании–кредитора о включении в реестр по договору займа и последующей цессии.
Случай был, конечно, не из простых: цессий было несколько, и все кроме одной были расторгнуты. Кроме того, он осложнялся личными антипатиями, которые сам судья испытывал к представителю кредитора. Но сам заем подтверждался и платежными поручениями, и выписками по банковским счетам, и нотариальными копиями всех договоров. Более того, ни должник, ни кредитор, ни правопреемник никаких разногласий насчет того, кто именно является кредитором по данному займу, не создавали.
Тем не менее судья не стал разбираться с цессиями и их расторжениями, а просто отказал кредитору в признании задолженности: мол, слишком у вас тут все сложно. Прямо как Александр Македонский, разрубающий гордиев узел.
А попутно еще и наложил штраф на гражданина Евросоюза — руководителя компании–кредитора, в очередной раз публично (теперь и на международном уровне) продемонстрировав, что делать это (в смысле штрафовать) он не умеет.
Апелляционный суд отменил этот судебный акт и указал, что требования суда к сторонам о предоставлении документов должны быть обоснованными. Предоставления нотариальных копий достаточно, и требовать непременно подлинники, когда ни одна из сторон не заявляет об их недостоверности, нет необходимости. Кроме того, добавила апелляционная инстанция, в спорах надо разбираться самостоятельно, а не рассчитывать на апелляцию, которая потом вынуждена выяснять, а есть ли вообще спор о том, кто является кредитором.
В ситуации, когда и правопредшественник, и правопреемник, и даже должник заявляют о том, что все считают кредитором одно и то же лицо, подменять исследование доказательств по займу другой процессуальной активностью, я считаю, и апелляционный суд тут со мной фактически согласился, абсолютно не правильно.
Так же как и личное отношение судей к представителям сторон не должно влиять на исход спора: ведь тогда выигрывать будут любимчики судей вне зависимости от правоты сторон и стройности доказательной базы.
В конце концов, нам, юристам, тоже не все судьи одинаково симпатичны. Однако мы их не выбираем, мы приходим не к судье Имярек, а в Суд Российской Федерации. И решение рассчитываем получить не именем судьи Такого–то, а именем Российской Федерации.
Авторские колонки и комментарии читайте в разделе "Блоги "ДП"
