Государство слишком тщательно выжигало буферную зону в политике. Теперь между ним и радикалами никого нет

В России террористами можно называть только тех, кто официально признан террористом решением суда. Поэтому православных радикалов, яростно сопротивляющихся грядущему показу фильма о романе последнего российского императора с балериной, террористами называть нельзя. Хотя методы они используют вполне террористические (в словарном значении этого термина). Террор — это страх, вот они и запугивают. Поджигают автомобили, рассылают в кинотеатры письма с угрожающими намеками. Вслед за возмущенными верующими выйдут провокаторы, которые за 5–10 тыс. рублей подожгут любой кинотеатр, начнется народная братоубийственная война, предупреждает автор одной из таких анонимок, подписавшийся "Христианское государство" (указанный сайт не работает, по номеру телефона в соцсетях обнаруживается обыкновенный юзер из Липецка, но организация у него, конечно, всероссийская, а обращение — соборное, по–другому в этих кругах не бывает).

Другие персонажи, с портала "Русская народная линия", решили пригрозить редакции "Фонтанки". Грозят почему–то Рамзаном Кадыровым, намекая на судьбу редакции парижского журнала "Шарли Эбдо". Православному воинству и хочется быть такими же брутальными, как защитники ислама, но и колется, и мамка не велит.

Вот вроде бы ерунда. Но машины сожженные налицо. Крупнейшие сети кинотеатров "Синема парк" и "Формула кино" ужаснулись и объявили об отказе от проката. То есть их запугали. На полном серьезе в России боятся православного террора. Министр культуры Мединский — и тот взбеленился и публично попросил правоохранительные органы "пресечь давление на государство и кинобизнес со стороны распоясавшихся "активистов" с их общественно опасными методами навязывания своих убеждений". "Активистам" на такие заявления начхать, а Мединский жнет то, что сам посеял критикой "Левиафана". Он же сам не хотел "кино про Рашку–говняшку". Министр может и не попасть в состав следующего правительства, и православная общественность запишет очко на свой счет.

Государство слишком тщательно выжигало сообщества умеренных, жестко превращая их в марионеток. Теперь буферной зоны в политике не осталось, на ее место в публичном пространстве закономерно хлынули радикалы. Власть, вероятно, хотела, чтобы либеральные граждане сами взмолились о "сильной руке", но вот уже и консервативный министр взмолился — а ничего не произошло.

Что теперь делать с этой бурлящей массой, власть не понимает. Они же "социально близкие", полезные насчет зеленкой кого облить и формально исполняют пожелания начальства — деваться некуда. И вот по центру Петербурга ходят демонстрациями десятки тысяч монархистов, славящих царя, — это при живом–то президенте. И уже спикер петербургского ЗС поправляется: не последний был царь–то Николай II, а "крайний".