Принуждение себя к миру: как в Колумбии идет к завершению самая долгая война

Аббревиатура FARC появилась в начале 1960-х в результате очередного этапа непрекращающейся гражданской  войны; борьба колумбийского правительства с FARC занимала больше 50 лет, но сам конфликт тянется уже почти 70 лет, со времен загадочного убийства популярного в народе политика Хавьера Гайтана в 1948-м, виновных в котором так и нашли, а круг подозреваемых был широк — от ЦРУ до Кремля. Гайтан возглавлял Либеральную партию — и будущий основатель FARC, крестьянин Мануэль Маруланда, был одним из его почитателей, взявшим оружие, когда после убийства в Колумбии начались кровавые столкновения между отрядами либералов, консерваторов и набирающих силу коммунистов. Говорят, Фидель Кастро, ставший свидетелем бунтов, именно тогда убедил себя в невозможности достижения изменений путем выборов.

На протяжении десятилетий политики и разношерстные повстанцы делили Колумбию. Война унесла, по разным оценкам, до 300 тыс. жизней и в какой-то момент приобрела просто средневековую жестокость; вовсю применялись изощренные пытки. В 1950-х Либеральная и Консервативная партии заключили пакт, создав Национальный фронт, то есть двухпартийную политическую систему, в которой партии владели президентским креслом по очереди. Все как будто забыли о коммунистических ячейках, но они по-прежнему были сильны в сельской местности, и, когда в начале 1960-х правительство начало политику укрупнения сельского хозяйства с подавлением мелких общин в пользу латифундистов, компартия и FARC заявили о себе, организовав крестьянское сопротивление. Маруланда, прошедший путь от либерализма к марксизму, возглавлял одну из общин, подвергшихся атаке правительственных войск.

Усталость от сопротивления

FARC считались боевым крылом легальной компартии вплоть до начала 1990-х. Но задолго до официального размежевания повстанцы вели себя максимально самостоятельно. В конечном итоге добрая половина Колумбии оказалась под контролем боевиков, которые занимались в том числе похищениями людей и участием в наркоторговле, но сделать с которыми власти ничего не могли. Общее количество жертв конфликта оценивается более чем в 200 тыс. человек. В 2008-м скончался от сердечного приступа Мануэль Маруланда; в 2010-м вместо непримиримого врага FARC Альваро Урибе президентом стал Мануэль Сантос, решивший, что конфликт силовым путем не закончить, а через год лидером FARC стал Родриго Лондоньо, с ходу заявивший о готовности обсудить с властями демократию и рыночную экономику.

Переговоры заняли 4 года. Первоначальный вариант договора был отвергнут на референдуме: как выяснилось, большинство колумбийцев не намерены прощать боевикам пролитую кровь и требуют победы. Пересмотренное соглашение, куда был добавлен, например, пункт о продаже активов FARC в пользу выплат жертвам конфликта, депутаты утверждали уже без плебисцита.

В августе пройдет съезд, на котором FARC станут легальной политической партией и получат право участвовать в выборах. Нельзя сказать, что такому исходу рады все: так, все еще влиятельный Альваро Урибе выступает резко против мирных соглашений и обещает в случае возвращения к власти порвать их. Его партия Демократического центра проигнорировала голосование в конгрессе. 2 недели назад Урибе встречался с Дональдом Трампом, что внушило большие опасения сторонникам мирного процесса (который при Бараке Обаме Вашингтон так или иначе поддерживал). На стороне повстанцев тоже не все благополучно: если FARC сложили оружие, то другая группировка, Национально-освободительная армия (ELN), продолжает войну; возникли и мелкие партизанские группы, отколовшиеся от FARC, политические убийства все еще имеют место.

Принуждение себя к миру

Но все-таки стратегическое движение к миру явно продолжается. До конца мая боевики FARC должны окончательно разоружиться, этот процесс уже вовсю идет, а параллельно продолжаются переговоры с ELN, хотя и ожидается, что они будут сложными. Эта история может стать примером для конфликта в Восточной Украине: хотя причины его возникновения совсем иные, фактически там сложилась схожая ситуация. Повстанцы (или боевики, по официальной версии) контролируют часть страны, но ни одна из сторон не в силах самостоятельно добиться успеха, хотя с обеих сторон тон задают непримиримые сторонники либо войны до победного конца, либо бескомпромиссного сопротивления.

Власти Колумбии, также как и Украины, обвиняют соседнее государство в диктатуре и поддержке боевиков — в их случае это Венесуэла; Уго Чавес давал для этого даже формальные поводы, разрешая бойцам FARC пользоваться территорией Венесуэлы и добиваясь их официального признания. Отношения между странами, понятное дело, испорчены донельзя: на соглашение с FARC преемник Чавеса Николас Мадуро отреагировал заявлением о том, что Богота лишь планирует расправиться с лидерами FARC, а Колумбия вообще несостоявшееся государство. Хотя на подписание документа приезжал.

Такое "замороженное" состояние дел может продолжаться десятилетиями — но, с другой стороны, как выяснилось, мирный процесс возможен даже тогда, когда его невозможно себе представить ни при каких условиях. Это в первую очередь вопрос политической воли лидера, способного не бояться показаться слабым, настоять на своем и согласиться на компромисс даже вопреки мнению радикального большинства соотечественников. Компромисс, возможно, политически рискованный, ведь как партия FARC будут требовать популизма в духе Чавеса. Но все же это лучше, чем война.

И к повстанцам это тоже относится, и они согласились на определенные жертвы — в виде не только репараций, но и, к примеру, судебного преследования своих полевых командиров, многие из которых стопроцентно получат тюремные сроки. Слабостью это выглядит только на первый взгляд: наоборот, чтобы остановить войну, нужно больше силы, чем на ее продолжение. Выйти из замкнутого круга политики по принципу "кровной мести" очень трудно, но все же можно.