Игра в труса. Мир накануне Пасхи оказался близок к третьей мировой войне

Страстная пятница нынче выдалась тревожной. Новостные ленты пестрили сообщениями вроде "число поисковых запросов о третьей мировой войне в Google достигло исторического максимума с момента создания сервиса Google Trends в 2004 году" и "российские ученые–ядерщики изучают потенциальные риски, связанные с возможным превентивным ударом США по КНДР". А за окнами был совершенно нехарактерный для середины весны снежный пейзаж, и наиболее впечатлительные натуры высказывали предположения, что по Петербургу ударили климатическим оружием.

Есть две новости — плохая и хорошая. Хорошая заключается в том, что, читая эту колонку в понедельник, вы уже точно знаете, что третьей мировой в выходные не случилось. А плохая — в том, что мир накануне христианского праздника оказался близок к этой самой войне, как никогда раньше в последние несколько десятилетий.

Воинственные заявления представителей КНДР и США о том, что обе стороны готовы нанести сокрушительный удар друг по другу первыми, создавали ощущение "игры в труса" из старого боевика. Это когда две машины несутся навстречу друг другу на полной скорости и никто из водителей не сворачивает, рассчитывая, что свернет другой.

Новый президент США Дональд Трамп очень быстро стал похож на прежнего, Барака Обаму, и даже кое в чем переплюнул его, приказав взорвать в Афганистане самую мощную неядерную бомбу. Программу медстрахования Obamacare он отменить пока не смог, свою налоговую реформу так и не начал, отказался от обвинений Китая в валютных манипуляциях и даже стену на границе с Мексикой строить не торопится. В общем, Обама–2, да и только. Тем самым он наводит на мысль: а так ли важна сменяемость власти, если даже при смене президента ничего не меняется?

Вполне возможно, что нынешняя военная истерия — всего лишь искусственное нагнетание страстей и все мы наблюдаем лишь хорошо поставленный спектакль, в котором к моменту кульминации нервы у зрителей должны оказаться на пределе, но заканчивается все хеппи–эндом. Только вот в театре у зрителей обычно пассивная роль, а в жизни кое–кто из них может оказаться во главе большой армии и отдать приказ начать реальные боевые действия.