Экономист Дмитрий Прокофьев, вспомнив, что на этой неделе Маастрихтскому договору исполнилось четверть века, решил поднять глобальный вопрос: почему Россия не Европа.
Нынешний год богат на юбилеи, малые и большие. На этой неделе исполнилось четверть века со дня подписания Маастрихтского договора, официально учредившего Европейский союз.
Что такое Европа 25 лет спустя? Только не эмоционально, а в цифрах. В 2016 году экономика Евросоюза прибавила 1,6%. Скажете, немного? Примерно плюс $500 на человека в год. В России — минус $100. Это так, для сравнения.
В Европе проблемы? Да, мы знаем о них именно потому, что Европа о них постоянно говорит и обсуждает. Мигранты? Но полмиллиона мигрантов растворятся в полумиллиардном населении ЕС. Европейская бюрократия? На чиновников в Европе найдут управу. Brexit? О выходе разных стран из ЕС много говорят, однако почему–то никто не хочет выходить из общеевропейского рынка.
Именно экономика Европы сейчас крупнейшая в мире, на 10% превосходящая США. Правда, менее эффективная, подушевой ВВП в ЕС составляет около $40 тыс. (в Штатах около $50 тыс.). В России — в 4 раза меньше.
Что Европа означает для России? Это наш главный экономический партнер. Никакой не Китай и тем более не Индия с Африкой. 85% российского экспорта идет в Евросоюз. Означает ли это, что "Европа без нашей нефти…" и так далее? Нет, не означает. Все поставки из России в ЕС не превышают 12% европейского импорта. И еще. Только 48% энергии Европа получает из углеводородов. А потребление нефти и газа европейцами ежегодно сокращается почти на 5%. Зато четыре пятых промышленного оборудования Россия импортирует из Европы.
Марсианин, посмотрев на экономическую карту Восточного полушария, мог бы сильно удивиться, узнав, что Россия не стремится стать членом ЕС. Даже внешне русские совсем не отличаются от жителей Европы, а одеты даже поярче. Во всяком случае в европейской толпе россиянин легко затеряется — в отличие от выходца из Ирака или стран Леванта. Насчет религиозных различий тоже есть большие сомнения. Во Франции к воскресной мессе ходит десятая часть народа — вы видели, чтобы петербургские храмы каждую неделю собирали по полмиллиона человек? И главное — в Европе есть то, чего не хватает нашей экономике, — технологии, современные производства и рабочие места. У России есть ресурсы и неплохо образованное, энергичное и креативное население, готовое работать и зарабатывать. Наш бизнес уже доказывал свою способность создавать товары и услуги, не уступающие европейским, почему бы не получить для них дополнительный рынок. К слову, европейские правила не требуют ни отказа от собственной валюты, ни утраты контроля над недрами. К слову, масса решений в ЕС принимается на основании консенсуса — вот вам и влияние России на мировые дела.
У противников союза с Европой тоже найдется достаточно возражений. Болтовню насчет "исторического противостояния" и "невозможных условий жизни в ЕС" можно пропустить. У множества профессиональных борцов с европейской угрозой, живущих в телевизоре, семьи и дети спокойно живут в Европе, там же находятся их квартиры и дома, а заодно и деньги. Поэтому теория выявленных предпочтений учит нас не обращать внимания на эти словеса. Такие люди просто получают зарплату, и часто — в евро.
Но есть и здравые аргументы против — придется "работать, как в Европе", но "жить, как в Европе" получится не сразу. Если вообще получится. Вот бывшие страны "народной демократии" тому пример. Европейские компании охотно размещают там производство, но только до тех пор, пока там не начинает расти зарплата.
Как только доходы рабочих из Восточной Европы начинают приближаться к доходам в Европе Западной, так сразу выясняется, что автосборочный цех проще устроить в Германии или Франции — или уж сразу монтировать конвейерную линию в Китае. При этом каждый социально–экономический показатель в странах, "присоединившихся к Европе" в последние 20 лет, только вырос. Но за те же 20 лет старая Европа ушла еще дальше. Не то что перегнать — даже догнать не получается. Даже если экономика будет расти 20 лет подряд, как в Польше.
Так что же делать? А вот не надо было 100 лет назад связываться с большевиками, желчно скажет историк. Но это слабое утешение.
Однако есть в Европе то, чего очень не хватает отечественному бизнесу, и это вовсе не деньги. Стабильность и предсказуемость, понятные правила игры, а значит — меньшие риски ведения дел. То, чего нельзя ни купить, ни импортировать.
