Историк Лев Лурье об убийстве Григория Распутина

Историк Лев Лурье написал о Григории Распутине, которого убили 100 лет назад, и о том, что монархию погубили самые что ни на есть патриоты, сторонники неограниченного самодержавия.

Следуя юбилейно–хронологической логике, мы все ближе к столетию 1917 года. Эта дата — своеобразная зловещая притча о том, как страна, еще недавно единодушно выступавшая за Веру, Царя и Отечество, неожиданно и одномоментно превратилась в очаг мировой нестабильности.
В нынешнем историческом сознании, где навязываемая сверху мифология заменяет факты, виновниками русского лихолетья становятся либералы, большевики, западные дипломаты, масоны и слепо доверившиеся им русские Шариковы и еврейские Швондеры. На самом деле монархию погубили самые что ни на есть патриоты, сторонники неограниченного самодержавия, считавшие себя верными слугами царя. Именно они и убили 100 лет назад Григория Распутина.
Про Григория Ефимовича Распутина–Новых мы знаем, пожалуй, больше, чем про любого его современника. Вышедшие за последние четверть века книги Эдварда Радзинского, Алексея Варламова, Александра и Даниила Коцюбинских дают объемный и непротиворечивый портрет старца. Сибирский крестьянин прижился при дворе не случайно. 1905 год нанес страшный удар по самосознанию монарха, искренне считавшего, что народ (а это прежде всего крестьянство) его любит, что он, царь, мистически связан со своими подданными, выражает их чаяния. Но первая русская революция оказалась по преимуществу именно крестьянской, горели тысячи имений, дворяне, верные слуги государевы бежали из деревни в города. А позже, на выборах в первую и вторую Думы, мужики предпочтут монархическому духовенству и своим помещикам горлопанов из трудовой партии.
Распутин, явившийся нежданно–негаданно, оказался в нужное время в нужном месте. Он стал воплощением того мифического крестьянина, который представлялся Николаю II, — богобоязненный, бесконечно преданный царской семье, кладезь народной мудрости. Он стал для монарха, что называется, не а мужиком, а the мужиком — Мужиком Мужиковичем, как Платон Каратаев у Толстого или мужик Марей у Достоевского.
Для государыни, чувствовавшей неприязнь царской семьи, стеснительной, болезненно религиозной, Григорий Ефимович, умевший быть ласковым без ласкательности, мудрым, всегда соответствующим собеседнику, предельно пластичным, — ближайший конфидент, воплощение народной святости и, конечно, целитель, облегчавший мучения царевича Алексея.
Неприязнь к Распутину, переходившая в ненависть, становится ощутимой лет через пять после его появления при дворе. Против него вначале ополчаются недавние друзья–монархисты — фанатики епископ Гермоген и иеромонах Илиодор. Распутин не желал следовать их политическим убеждениям, он избегал крайностей и не любил выбирать стороны.
Затем слухи о Распутине доходят до Думы и бюрократов. Мужик при дворе мог выполнять роль игрушки, домашней собачки, но царская чета явно советовалась с ним и доверяла свои секреты. Ревность к фавориту подогревалась его видимыми пороками — плотоядностью (хотя, скорее всего, поздний Распутин был импотентом), хвастовством, усиливавшимся с годами пьянством. Впрочем, приписывали Распутину и грехи несуществовавшие — он (в отличие от многих чиновников) не был казнокрадом, деньги, дававшиеся ему на благотворительность, раздавались нуждающимся, помощь просителям была по преимуществу бескорыстной. Наконец, решительно не соответствовали действительности гнусные слухи о его интимной близости с государыней или с фрейлиной Анной Вырубовой.
Когда в 1915 году правящая верхушка начинает искать виновников военных неудач — Распутин и государыня выбираются в качестве главной цели. Их обвиняют ни много ни мало в желании заключить сепаратный мир с Германией или даже в прямом шпионаже в пользу противника. Государь считает давление на него возмутительным, и Распутин остается в фаворе.
Тогда–то кучка светских бездельников, окопавшихся в тылу, — эксцентрический богач Феликс Юсупов, любивший переодеваться в женское платье, плейбой и спортсмен великий князь Дмитрий Павлович, крикун и грубиян депутат Думы Владимир Пуришкович и пара их знакомых организовывают заговор с целью убийства Григория Ефимовича. Надо указать мужику на его место.
Убивают долго, неумело, садистски. Полиции ничего не стоит по свежим следам обнаружить и тело жертвы, и виновников преступления. Но предать их суду император не решается. Все позволено. Это становится ясно не только аристократической верхушке, но и усталым от войны народным массам. Коллективный Распутин еще возьмет реванш — в образе других мужиков, Чапаева, Буденного, Дыбенко.