Секрет успеха — в жесткой дисциплине

Евгений Георгиевич, хотела начать с вопроса о проекте на пр. Мориса Тореза, 77. Он в последнее время в центре внимания СМИ. Как вас вообще занесло в историю с расселением старого фонда?

— Мы хотели создать пилотный проект реновации. Опыт расселения садовых участков под застройку у нас был. А при губернаторе Валентине Матвиенко в Смольном возникла идея застройки Старопарголовского массива. Предложили нам, поскольку мы уже строим по соседству. Мы разработали проект планировки территории (ППТ) и поняли, что без расселения восьми старых коттеджей в этом районе не обойтись. Расселение мы начали по своей инициативе и за свой счет. В порядке эксперимента. В первый дом я поехал сам. Давайте, говорю, меняться: я вам квартиру в новом доме, а вы мне эту, старую. Люди удивились, но согласились. В дальнейшем расселением занималось привлеченное агентство. Расселили восемь домов площадью 5,7 тыс. м2. Там было 95 квартир и 150 семей. На это ушло почти 10 лет и более 1 млрд рублей.

Так много?

— Да. Квартиры были в основном коммунальные. И за каждую комнату жильцы просили отдельное жилье. Каких только историй не было! И "мертвые души" возникали, и с сидящими в тюрьме договоры приходилось заключать. Был случай, когда за комнату люди "трешку" получили. А куда денешься, если расселение подходит к концу?

Никого из жильцов не обидели?

— Нет. Люди были благодарны. Если бы вы видели, что это были за дома! Мы, когда их освободили, поставили ограждение и пригласили специалистов из СЭС, чтобы они истребили клопов, тараканов и крыс. А то бы эта нечисть по всему району разбежалась. Только потом стали сносить здания.

Почему же возник конфликт, если все были довольны?

— Люди из соседних домов поперек встали. Появилась инициативная группа, которая начала настраивать против нас местных жителей. К сожалению, любая стройка доставляет дискомфорт, так что найти недовольных оказалось нетрудно. Я всегда говорю людям: "Потерпите. Будет лучше, когда закончим". Обычно нас слышат. А здесь — нет. Начались провокации. На митинги протеста оппоненты привозили на автобусах людей, которые даже не живут в этом районе. А кричат громче всех.

Смольный, конечно, отреагировал…

— Да. Причем нашим оппонентам удалось заручиться поддержкой в администрации. Странное дело: чиновники, которые одной рукой согласовывали наш проект, другой рукой тут же подписывали документы против него. И крикуны заходили в их кабинеты без очереди, а нас тем временем гоняли по кругу со словами "приходите завтра".

На каком этапе проект сейчас?

— Есть градплан, пройдена экспертиза. Но за 2 месяца мы получили от ГАСНа четыре отказа в выдаче разрешения на строительство. Просто из–за конфликта. И мы обратились в суд, поскольку считаем отказ незаконным. Первая инстанция в апреле приняла решение в нашу пользу, сейчас ждем решения второй инстанции.

Ваши оппоненты говорят, что вы не сформировали участок в границах жилого квартала. Есть у вас заключение комитета имущественных отношений (КИО) по этому вопросу?

— Конечно. У нас законопослушная компания. Мы всегда двигаемся по регламенту. Все документы собраны.

Почему тогда Служба госстройнадзора выступает против вашего проекта и даже подала апелляцию на решение суда первой инстанции, которое было в вашу пользу?

— Думаю, чиновники просто боятся. Боятся депутатов, боятся крикунов–общественников, боятся предстоящих выборов. На выборах все стремятся заработать — кто политические очки, кто деньги. И используют для этого все средства. А о соблюдении закона почему–то думают в последнюю очередь.

Смольный утвердил новые Правила землепользования и застройки (ПЗЗ), ужесточающие высотные регламенты. Это как–то отразилось на вашем проекте?

— Мы ждем решения суда. Надеемся, в июле разбирательство закончится и мы сможем приступить к работе.

Как быстро сможете выйти на площадку?

— В принципе у нас все готово — выходи и строй. Если суд подтвердит нашу правоту, мы все быстро построим. Но параметры проекта пока неясны. Когда мы приступали к проекту, в градплане и ПЗЗ было обозначено, что на участке можно строить жилье высотой до 80 м. В новой версии ПЗЗ, которая уже принята, но еще не опубликована, высотность ограничена 16 м.

А сильно пострадает экономика проекта, если высотность все–таки понизят?

— Говорить о потерях в деньгах или в метрах, в точных цифрах, сейчас сложно. Но речь сейчас не столько о деньгах, сколько о принципе. О том, что город, нарушая наши законные права в этом проекте, дает плохой сигнал рынку. Это сигнал о том, что добросовестным предпринимателям не стоит заниматься реновацией в Петербурге.

Есть же опыт компании "СПб Реновация"…

— И о чем он говорит? У коллег тоже конфликт с непонятными перспективами… Они вообще напрасно взялись за расселение 22 кварталов. Практики в городе не было, законодательство в этой сфере имеет значительные пробелы, объем огромный, а сроки сжатые. Надо было создать общий проект реновации и раздать строительным компаниям подряды. Но получилось то, что получилось.

Кто же будет заниматься реновацией в Петербурге после таких историй? Город–то стареет…

— Видимо, государство должно брать нагрузку на себя. Это логично. Но нам все время говорят о дефиците бюджета. Получается замкнутый круг: власть не может, а бизнес не захочет. Итог печален: город останется с проблемой старого фонда, бизнес — с кучей убытков и обид, а крикуны с соседями всю жизнь проживут в развалюхах с тараканами… Победителей в этом конфликте не будет.

Как компания переживает кризис?

— Кризис нас принципиально не затронул. В год мы выводим на рынок более 100 тыс. м2 жилья. И мы верны этой стратегии. Земельный банк у нас большой — на 1,5 млн м2. Но мы планируем его пополнять. В отличие от многих коллег, мы можем привлекать проектное финансирование — есть подо что.

Город недавно заменил вам участок под велотреком на Поклонной горе на другой — в Купчино. Как вам эта замена?

— С велотреком мы намучились. Купили этот участок 5 лет назад довольно дорого. На момент сделки проект планировки был разработан и по нему было получено положительное заключение КГА: можно было строить жилой дом! Но не сложилось. Город принял во внимание пожелания жителей соседних домов и отдал участок под спортивный объект, хотя мы уже сделали проект и получили положительное заключение экспертизы. Взамен нам предложили участок под жилье в Купчино, и мы согласились. Но у пятна есть обременение — там гаражи. Что ж, будем решать и эти вопросы!

Недавно вы получили разрешение на строительство жилья в Сестрорецке. Когда откроете продажи?

— Планируем открыть в конце июля — начале августа. Тоже сложная история оказалась. Год назад по договоренности с администрацией города мы остановили строительство и демонтировали частично построенный объект, несмотря на то что вся разрешительная документация на строительство была. В течение года мы разработали новый проект и улучшили визуальное восприятие объекта. Заново получили разрешение на строительство. Жилья там будет около 12,5 тыс. м2. Завершим проект в 2017 году.

А на каком этапе проект "Капитал" в Кудрово?

— Мы выводим в продажу очередной лот на 70 тыс. м2. В целом в проект будет вложено 25 млрд рублей. Всего там будет более 500 тыс. м2. Уже готово 250 тыс. м2.

Нет планов притормозить его из–за кризиса?

— Нет. Ни "Капитал", ни "NEWПитер", где у нас тоже будет более 500 тыс. м2 жилья, мы искусственно придерживать не будем. Пока темпы продаж жилья нас устраивают.

Кризис как–то изменил ваши проекты?

— Проекты изменились. Но кризис тут ни при чем. Я сам делаю новые концепции — вот этими руками, в том числе мы проектируем закрытые дворы. Такие, куда можно попасть через арку, а внутри площадки детские, зелень, охрана… Дворы, куда можно детей без страха отпускать гулять, где люди будут жить дружно. Я сам в таком дворе вырос. Конечно, мы мальчишками двор на двор дрались, но гордились своей территорией, защищали ее. А сейчас дворов нет. И люди как–то потерялись. Это надо в корне менять.

Что кроме кризиса мешает сегодня застройщикам развиваться?

— Отсутствие четких правил игры. Нынешнее руководство города постоянно их меняет. Сегодня одно, завтра другое. Каждая перемена воспринимается бизнесом как оплеуха. У нас плановое хозяйство. У меня, например, несколько тысяч человек в компании. Им зарплату надо платить. С каких доходов это делать, если проекты будут зависать и не будет работы? Чиновники об этом не думают. А все потому, что большинство из них — люди временные: не дорожат городом.

Может, после выборов улучшится ситуация?

— Надеемся. Этой надеждой и живем.

Уходить из бизнеса не планируете?

— Мне в этом году исполняется 80 лет. Сейчас я реальный руководитель. Активный. Но мы же люди — не железные. Я думаю об этом.

Идеология компании не изменится?

— Нет. Мы останемся верны кирпичу. Это самый лучший материал для жизни после дерева. А еще кирпичный дом не разваливается от бомбежки, как другие. Я это в блокаду видел своими глазами.

Откроете секрет успеха?

— Он в жесткой исполнительной дисциплине. Без нее потеряешь время и деньги. А сейчас все очень быстро меняется.