Руководитель аналитического направления "Прайм Эдвайс СПб" Татьяна Терещенко о главных камнях преткновения во взаимодействии третейских и арбитражных судов.
Взаимодействие коммерческих арбитражей (так по новому закону называются третейские суды) и государственных судов (к числу которых относятся государственные арбитражные суды) давно вызывает споры. Главные камни преткновения, как правило, лежат там, где стоит вопрос об участии госсуда в формировании состава арбитров, принятии государственным судом обеспечительных мер по искам, заявленным в арбитраже, содействии арбитражам в получении и обеспечении доказательств и, наконец, оспаривании, а равно в признании и приведении в исполнение решений арбитража.
Принятый в прошлом году федеральный закон об арбитраже, который вступит в силу 1 сентября, по сути, ничего нового в практику взаимодействия не внес. Ключевым, на мой взгляд, стал прямой запрет на судебное вмешательство в сферу арбитража, если такое вмешательство прямо не предусмотрено законом об арбитраже.
Эта формулировка копирует норму из типового закона ЮНСИТРАЛ о международном торговом арбитраже 1985 года. А это значит, что арбитражное разбирательство, по сути, признано у нас в стране альтернативной формой разрешения споров. Государственные суды теперь по закону должны обеспечивать необходимую поддержку арбитражу для целей исполнения третейских решений. А вот возможности госсудов для контроля над деятельностью третейских судов теперь строго ограничены.
Например, государственные суды получили право в случае нарушения процедуры избрания арбитров принимать необходимые меры для формирования состава арбитража. Но с оговоркой: "Если арбитражное соглашение сторон (отдельный акт или третейская оговорка в договоре, отражающие волю сторон о передаче споров в указанный ими арбитраж. — Ред.) не предусматривает иные способы обеспечения назначения".
Нюанс в том, что фактически если арбитражное соглашение не будет позволять решить проблемную ситуацию с назначением арбитра, то в спорных ситуациях, когда арбитр не может быть назначен, арбитраж прекращается, а спор передается в государственный суд.
В этом можно даже усмотреть некоторое расширение вмешательства государства в сферу автономии воли сторон спора.
Возможность принятия обеспечительных мер в арбитражном разбирательстве закон вообще только констатирует. Весьма формален подход и к вопросу содействия со стороны госсуда в получении доказательств: мол, такое содействие возможно и осуществляется "в соответствии с процессуальным законодательством". Не внесено каких–либо изменений в порядок принудительного признания и исполнения решений арбитражей.
Фактически не изменились положения о порядке оспаривания самого арбитражного решения. Если стороны договора своим прямым волеизъявлением внесли в третейскую оговорку пункт, говорящий, что арбитражное решение является для сторон окончательным и не подлежит отмене, это, по сути, исключает возможность его отмены госсудом.
