Экономист Дмитрий Прокофьев написал о роли конвейерного производства в нашей Победе.
Вопрос о цене победы, должно быть, не будет разрешен никогда. Тем не менее историки солидарны во мнении, что в ХХ веке исход обеих мировых войн определялся уровнем экономического развития каждой стороны и масштабом ресурсов, которыми они могли распоряжаться. Предусмотрительность командующих и храбрость солдат очень важны, однако с их помощью можно выиграть битву, но не войну на истощение в целом. А именно такими были и Первая и Вторая мировые войны. Решающими факторами победы в них стали объем задействованных ресурсов и степень их мобилизации. Можно сказать и иначе: государства, проигравшие глобальную войну, проигрывали в первую очередь в экономике, а потом уже на поле боя.
В Первую мировую Российская империя, сражаясь в составе объективно более сильной коалиции, потерпела поражение, зафиксированное Брестским миром в начале 1918 года. В масштабах всей войны эта победа не принесла Германии решающего успеха: немцы капитулировали перед союзниками 9 месяцев спустя. Но в 1945 году СССР завершил войну в Берлине. Российская империя проиграла свою войну — Советский Союз выиграл.
Можно ли считать победу доказательством преимущества плановой экономики над рыночной? В какой степени индустриализация 1930–х годов обеспечила военный успех 1940–х?
Известна сталинская фраза, произнесенная на Первой Всесоюзной конференции работников социалистической промышленности: "Мы отстали от передовых стран на 50–100 лет. Мы должны пробежать это расстояние в 10 лет. Либо мы сделаем это, либо нас сомнут". Назначив десятилетний срок "пробежки", вождь как в воду глядел — эти слова он сказал в феврале 1931 года.
Читайте также:
Блоги "ДП"
Две причины смерти. Накануне юбилея СССР
Рассуждая о столетнем отставании, товарищ Сталин, быть может, и погорячился, но слова о 50 годах не с ветра взяты: примерно на столько по уровню душевого ВВП (с учетом динамики) Россия отставала от Германии в 1914 году. Результат такого отставания наглядно проявился в 1917–м: мобилизация промышленной продукции на нужды фронта спровоцировала прекращение товарообмена между городом и деревней, что, в свою очередь, привело к продовольственному кризису и — краху производства вооружений.
Догнать не удалось. В 1941 году положение не изменилось: отставание уже СССР от Германии по тому же показателю составляло те же полвека. Однако результат войны оказался совершенно иным.
Третий рейх не терял надежд на победу вплоть до 1943 года. Принято считать, что переломным моментом войны на Восточном фронте стала Сталинградская битва. Однако рубеж 1942–1943 годов оказался наиболее напряженным временем для экономики СССР. В знаменитом приказе № 227 прямо говорилось, что "мы потеряли более 70 млн населения, более 800 млн пудов хлеба в год и более 10 млн т металла в год. У нас нет теперь преобладания над немцами ни в людских резервах, ни в запасах хлеба…" Можно добавить, что не было преобладания и в промышленности: из–за оккупации была потеряна треть ВВП, на оставшейся территории в 1942 году военные расходы достигли 60% ВВП, а валовые инвестиции равнялись нулю. Это означало стремительное истощение производственного потенциала страны. Тем не менее Советскому Союзу удалось мобилизовать и, главное, вооружить армию — значительно большую, чем у противника.
Какую роль сыграли в этом усилия по индустриализации 1930–х годов? 30 тыс. танков и 40 тыс. самолетов, произведенных в эти годы, были уже потеряны. Специализированные оборонные предприятия, построенные в те же годы, были также потеряны или потребовали эвакуации и перестройки. Что же осталось?
Остались технологии массового производства промышленной продукции, освоенные во второй половине 1930–х годов благодаря внедрению заимствованных американских конвейеров. Качество этой продукции уступало немецкому, но это отставание компенсировалось объемами выпуска. Справедливости ради отметим, что в 1944 году германская промышленность, изначально делавшая ставку на мелкосерийное производство и мастерство рабочих, перестроилась и смогла превзойти советскую по выпуску основных вооружений. Но было поздно.
Исход войны был предрешен. Однако страшно представить себе, какой могла бы оказаться цена победы, если бы накануне войны СССР попытался последовать каким–то "самодеятельным" технологическим путем, вместо того чтобы внимательного изучать самый передовой научный и технический опыт.
