Российские министры и чиновники с трудом сдерживают оптимизм в связи с бомбардировками баз ИГИЛ в Сирии. Однако истории про справедливую войну не получится. Колумнист "ДП" Сергей Гуркин объясняет почему.
Вчера утром
Совет Федерации разрешил главнокомандующему Владимиру Путину использовать вооруженные силы в Сирии, а уже в обед российские ВВС приступили к бомбардировкам. Министры и сенаторы с трудом сдерживают оптимизм: ИГИЛ — несомненный враг человечества, решение о бомбардировках согласовано с законной местной властью, в эффективности бомбардировок и силе русского оружия мало кто сомневается. В общем, русские летят, Россия возвращается на авансцену мировой политики, борется за справедливость.
В этой бравурной ситуации у власти велик соблазн махнуть рукой на все вероятные трудности. А помнить про них и пытаться их избежать, конечно, нужно. Прямые параллели с афганской войной не вполне уместны, но в 1979 году Кремлю тоже представлялось, что цель справедлива, а ресурсов достаточно. Нужно помнить, насколько тонкое дело Восток, как трудно закончить там какую–либо войну, как много там сил, желающих ее продолжать, как просто увязнуть в последствиях.
А последствия уже появились. После первого же удара русских ВВС появились заявления, что атаковали наши бомбардировщики базы не ИГИЛ, а "умеренной оппозиции". Можно сколько угодно доказывать, что никакой умеренной оппозиции там нет, просто одни чуть более агрессивные, другие — чуть менее, по ситуации. Но общественное мнение уже использует эту тему: Россия, мол, борется не с ИГИЛ, которое есть несомненное зло, а с противниками диктатора Асада. То есть никакие мы не борцы за справедливость.
Второе последствие тоже было предсказуемо и тоже не заставило себя ждать. Представители "умеренной оппозиции" заявили, что в результате действий ВВС России погибли 36 мирных жителей, в том числе трое детей. Конечно, всякие террористы всегда прячутся за мирных жителей и особенно за детей. Но общественное мнение уже открыло эту тему: Россия, мол, бомбит противников диктатора Асада, убивая детей. Ждем трагических фотографий. Они вынудят поумерить оптимизм. Истории про несомненно справедливую войну не получится. По крайней мере — в глазах общественного мнения. Все помнят, какие у этого могут быть последствия? Санкции — не худшее из них.
