Вице-президент Ленинградской торгово-промышленной палаты Дмитрий Прокофьев - о том, что силой оружия невозможно проложить путь к процветанию.
В 1910 году интеллектуальная Европа зачитывалась бестселлером "Великая иллюзия". Эта книга, написанная талантливым публицистом Норманном Энджеллом, была переведена на 25 языков и разошлась двухмиллионным тиражом! Будущий нобелевский лауреат обладал редким даром ярко и образно излагать сложные экономические теории. В своей монографии он разоблачал великую иллюзию, что силой оружия можно проложить путь к процветанию. Экономическая взаимозависимость сейчас настолько велика, утверждал Энджелл, что война приведет к разрушению международной торговли и кредита. Такое событие станет горем и для побежденных, и для победителей. Никакие репарации, взимаемые с проигравшей стороны, делу не помогут, а только посеют дурные семена будущих конфликтов.
Сто лет назад проницательный экономист доказывал, что действительные источники богатства сосредоточены в сфере технологий и механизмов взаимовыгодного обмена товарами, а потому не могут быть в конечном итоге захвачены вооруженной рукой.
Война за территории и ресурсы абсурдна, и, по мнению Энджелла, здравый смысл должен был заставить европейские державы отказаться от решения своих противоречий военным путем. Да и противоречия эти не были таковы, чтобы во имя их разрешения ставить на карту и будущее народов, и европейскую культуру. У автора "Великой иллюзии" были все основания верить в могущество разума, ведь предыдущее столетие дало пример фантастического прогресса науки и техники. Если в ХIХ век человечество входило под парусом или тащилось на телеге, то в ХХ век оно влетало на самолетах, мчалось на автомобилях и поездах, овладело электричеством.
И на рубеже веков начала свою работу плеяда гениев, подарившая человечеству компьютеры и ядерный реактор.
А спустя всего 4 года после выхода в свет книги Энджелла, 28 июня 1914 года, в городе Сараево гимназист Гаврила Принцип из пистолета, врученного ему сербским офицером, всадил пулю в грудь наследника австрийского престола Франца–Фердинанда, а другую — в живот его жены. А спустя еще 4 недели эхом тех выстрелов отозвались разрывы снарядов полевых пушек, очереди станковых пулеметов, залпы главных калибров крейсеров и линкоров, прозвучавшие погребальным салютом над мечтами о мирной и процветающей Европе.
И в солидных энциклопедиях, и в популярных книжках с крупным шрифтом и орлами на обложке вы прочитаете о том, что сараевское убийство было только поводом для мировой войны, а вот настоящие причины были совсем другими: "англо–германское экономическое соперничество", "борьба за рынки", "внутренние противоречия капиталистического строя" и все в таком же роде. Однако свидетель того времени русский писатель и философ Марк Алданов одним из первых обратил внимание, что "при чтении почти простодушной переписки государственных людей того времени просто напрашивается другой вывод: сараевское убийство было не поводом, а именно причиной катастрофы. О борьбе за рынки они не писали и не говорили, а о внутренних противоречиях капиталистического строя и не слышали: быть может, даже таких слов не знали…"
В самом деле, страны Антанты, вроде бы и выигравшие Первую мировую войну, не получили в результате победы ничего, кроме ухудшения своего положения. Затраты Британии на войну составили 8 млрд фунтов, что в десятки раз превышало стоимость всего ее флота. Для Российской империи последствия участия в войне оказались катастрофическими. Мира, "лучшего, чем довоенный", не добился практически никто. Даже США, армия которых остановила последний бросок немцев на Париж, ушли из Европы на четверть века. И вернулись на нормандские плацдармы в 1944–м, чтобы сломать хребет известному герою Первой мировой, в своей жажде реванша развязавшего войну Вторую.
Век спустя можно уверенно говорить о том, что и огромный экономический ущерб, и грандиозные человеческие потери, понесенные всеми сторонами конфликта, не могли быть компенсированы никакими территориальными и финансовыми приобретениями, да и те сгорели дотла в огне Второй мировой. Еще более ужасным итогом войны оказался психологический надлом, определивший судьбы человечества на целое столетие. И едва ли может служить поводом для злорадного оптимизма судьба сербского разведчика, организовавшего убийство в Сараеве, — через пару лет он был казнен в своей стране как государственный изменник.
