Владимир Путин дает традиционную большую пресс-конференцию. Интрига ее в основном заключается в том, удастся ли президенту превзойти по банальностям собственное же федеральное послание. Практически нет ни одного острого вопроса, на который он уже не дал ответ.
На пресс-конференцию Владимира Путина аккредитовалось полторы тысячи журналистов. Все они будут пытаться задать главе государства свой вопрос — для представителей большинства региональных СМИ первополосным подвигом является уже сам этот факт вне зависимости от ответа. Свободномыслящие же столичные и иностранные журналисты попытаются уязвить Путина вопросами про оппозицию. Когда-то задавать такие вопросы считалось верхом смелости, но в последние годы президент научился на них отвечать.
Спрогнозировать, что именно будут спрашивать у Путина, и что он будет отвечать, не так сложно. Но все эти вопросы давно заданы, и ответы давно получены.
— Следствие велось тщательно, что накопали, то и предъявили. Я же не могу давить на следствие. Как вы себе вообще это представляете? Вы вот все пишете, что у нас карательное правосудие, а теперь человека отпускают, а вы опять недовольны. Вот, амнистию же кто просил объявить? Вы же и просили.
— Уволите ли вы Дмитрия Медведева?
— Пока правительство работает удовлетворительно. Конечно, есть вопросы, и серьезные, по исполнению моих майских указов в первую очередь, но там многое делается и причин для отставки я не вижу.
— Прокомментируйте гигантские траты на Олимпиаду и отказ инвесторов возвращать кредиты ВЭБа.
— Понимаете, тут же не в деньгах дело. Главное, что мы построили в Сочи новые дороги, объекты инфраструктуры и дали толчок развитию всего региона.
— Будет ли опасен Ходорковский, если выйдет на свободу?
— Нет. Но это ничего не значит, следствие разберется. В работу правоохранительных органов, как я уже говорил, я не вмешиваюсь.
— Зачем вы выдали Януковичу кредит в 15 миллиардов долларов, когда в стране денег не хватает?
— Эти деньги в конечном итоге вернутся к нам в виде совместных производств, повышения оборота торговли и так далее. Здесь ведь речь идет о поддержке тесных связей с братским государством, а это очень важно. Там же наш флот стоит. И вот мост через Керченский пролив собираемся строить. Мы вообще уважаем наших украинских партнеров, а то что половина страны требует евроинтеграции — ну так другая-то половина этого не хочет. Так что это выбор не наш, а украинского руководства. А мы никому ничего не навязываем.
— Владимир Владимирович, у нас на Дальнем Востоке разруха, наводнение, население уезжает, а китайцы приезжают. Что будет делать правительство?
— Вы знаете, это серьезная проблема. Я уже дал ряд поручений, мы провели несколько совещаний, на самом высшем уровне, выделим средства. Мы вас в беде не оставим.
— Вернемся к Олимпиаде. Вот уже несколько президентов отказались приезжать из-за притеснений гомосексуалистов, как вы к этому относитесь?
— Я уже сто раз говорил, нет у нас никаких притеснений. Это кому-то выгодно нас представить в таком свете, может быть, эти президенты просто не в курсе, интернета начитались. А террористов, которые там что-то обещают устроить в Сочи, мы поймаем и язык отрежем.
— Господин президент, у нас в области разваливаются дороги/больницы/пароходства, не развивается малый бизнес/инновации, распоясались кавказцы/азиаты.
— Я разберусь с вашим губернатором. Вот прямо сейчас дам поручение проработать вопрос. А межнациональный вопрос — дело тонкое, и те, кто призывает к отделению Кавказа, совершают не меньшее преступление, чем отдельные распоясавшиеся кавказцы.
— Недавно было объявлено о том, что долги Чечни за газ достигли 28 млрд рублей, и за электроэнергию 24 млрд. Сколько это будет продолжаться?
— Знаете, я хочу сказать, что первое — это то, что такие цифры не подтверждаются. Второе — сейчас Чечня превратилась из разрушенного региона в относительно процветающий. Вы вот съездите в Грозный, там такие небоскребы построили, инфраструктуру. Видно, на что деньги идут. Это вот самое главное. Да у нас у всех регионов вообще-то долги за газ и электричество.
— А про Сирию что скажете?
— Мы последовательно отстаиваем мирное решение вопроса. Благодаря нашей позиции в Сирии удалось предотвратить военное вмешательство извне и теперь наша задача усадить всех за стол переговоров.
Так будет продолжаться 2-2,5 часа. Предсказуемость вопросов диктуется повесткой дня. Самоочевидность ответов — непубличностью путинской политики, не предполагающей объяснения мотивов того или иного решения. Они всегда принимаются кулуарно, а то, что происходит в публичной плоскости, не имеет к ним никакого отношения.
В российской политике нет реальной конкуренции, то есть нет развилок в путях развития, а значит, от ответа на вопрос не будет зависеть, в какую сторону свернет Кремль. Он ни в какую сторону все равно сворачивать не собирается. Для Путина пресс-конференция — это игра, а для журналистов — возможность блеснуть свободомыслием. Ни для одного, ни для других нет разницы, что именно ответит президент на тот или иной вопрос, процесс принятия решений от этого не станет более открытым и внятным.
