Он-лайн интервью с Оксаной Дмитриевой

"Деловой Петербург" вместе со своими читателями задавал вопросы Оксане Дмитриевой, депутату Госдумы РФ и лидеру петербургского отделения партии "Справедливая Россия". Ее ответы транслировались на сайте dp.ru в режиме он-лайн.

Главный редактор "Делового Петербурга" Максим Васюков: Нам как деловому изданию небезразлично вступление России в ВТО. Я читал несколько Ваших критических высказываний на этот счет. Какие тут угрозы есть для петербургского бизнеса и для страны?

Оксана Дмитриева: Не могу сказать, что у Петербурга есть угрозы. Отрасли специализации Петербурга не затрагиваются, они не являются наиболее уязвимыми в связи с вступлением ВТО.

Я полагала, что ускренное вступление в ВТО – нецелесообразно. Непонятны преимущества этого шага. Обычно вступают, когда хотят добиться облегчения товаров обрабатывающей промышленности для выхода на мировой рынок и защиты этой продукции от  тарифных и нетарифных ограничений. У нас нет такой продукции, которую бы мы хотели продвинуть на мировом рынке, которые сталкиваются с тарифными и нетарифными ограничениями. Наш экспорт – энергоносители.

Что касается экспорта обрабатывающей промышленности – оборонный экспорт, который тоже идет, не как массовая продукция, а идет по особым статьям и не встречает органичений тарифных и нетарифных. Поэтому если выявить положительные моменты – то это гармонизация законодательства и применение международных норм в наших внешних и внутренних спорах. Это важно с учетом правового нигилизма и привычки решать многие вопросы бизнеса по понятиям.

Отрицательные стороны я усматриваю даже не в конкуренции на внутреннем рынке, хотя она безусловно будет, а в их органичении: мы не можем изымать природную ренту по экспортной ренте. Они зафиксированы. Если цена на нефть принципиально вырастет, мы сами себя загнали в тупик. В будущем мы можем изымать сверхприбыль по нефти и газу только через налоги. Которые будут одинаковы для внутренних и внешних. Мы усложняем использование своего конкурентного преимущества – дешевых энергоносителей. Возможности изъятия сверхприбыли будут осложнены. Как следствие - повышение тарифов на энергоносители.

Конкуренция безусловно усилится. А мы еще не восстановились после кризиса и испытываем большие проблемы и последствие неэффективного менеджемента.. а тут еще вступление в ВТО. Для Петербурга ситуация такая же, как и для всей страны.

Насколько я знакома с документами по ВТО – переговоры велись не очень профессионально. Они фактически велись очень небольшим кругом людей – вот что они знали, так и вели. Если у них была информация о тех или иных секторах экономики, эти интересы они остаивали. Банки, страховые компании.. все это по отдельным направлениям.

В целом слабость заключается в слабом профессиональном сообществе. Они даже не смогли четко сформулировать переговорные позиции при вступлении. Даже по обрабатывающей промышленности не определить наши переговорные позиции. А что там защищать, у них небольшой опыт выхода на мировые рынки, поэтому они не могут даже сформулировать свои позиции.

- Что сделать, чтобы минимизировать потери от вступления в ВТО?

- Что касается конкурентоспособности, все ограничения в сфере фиксирования импортных пошлин нивелируются курсовой политикой. Дешевый рубль переваливает через заниженные импортные пошлины. Самое плохое – это все, что касается повышения внутренних цен на сырье и энергоносители. Но за счет отечественной налоговой системы - по национальным системам ограничений нет - можно как-то сделать. Ущерба от других направлений финансовой политики больше, чем от вступления в ВТО.

- Обнародован проект пенсионной реформы "40-20". Что вы об этом думаете?

Концепция обсуждалась давно. От накопительной системы надо отказываться быстро, решительно, без сожалений и полностью. Чем быстрее, тем меньше убытков и для будущих пенсионеров, и для самой системы. Специалисты министерства труда провели расчеты, близкие к нашим, и пришли к таким же выводам.

Но они испытывают давление со стороны посредников, которым перечисляются эти взносы от населения. Так просто от дармовых денег они не откажутся – у негосударственных пенсионных фондов и управляющих компаний нет обязательств по доходности, вплоть до отрицательной, а у государственного фонда – обязательства по нулевой доходности. За полтриллиона в год можно основать любые экономические школы и доказывать что угодно.

Доходность среднегодовая по негосударственным пенсионным фондам составила 5%, по управляющим компаниям среднегодовая средневзвешенная – 8%, по ВЭБ за 8 лет накопления - 6,7%, инфляция за этот же период 10,1%. А темп роста номинального ВВП, с которым и надо  – 20%, т.е. доходность в 3 раза ниже, чем темпы роста ВВП.

Накопительная обязательная пенсионная система менее эффективна чем солидарная, если она охватывает всю страну. Это даже теоретически менее эффективно. Большие деньги не могут прирастать большими темпами, чем вся экономика. Плюс расходы на обслуживание. Минтруд предложил средний вариант, но на мой взгляд половинчатый вариант тут не нужен.

Теперь другие моменты, которые были поставлены перед министерством труда. Им сказали - предложите нам способы ликвидировать дефицит пенсионного фонда, не затрагивая при этом пенсионную реформу. Они стали предлагать неправильные варианты – за счет пенсионеров. Изменить коэффициент дожития. Сейчас – 19 лет, они предлагают увеличивать каждый год на 1 процент. Это значит, что пенсии будут уменьшаться.

Есть позиция, что у нас улучшилась демографическая ситуацию. Но принципиально она не улучшилась. Она улучшилась по сравнению с провалом. Никакого устойчивого роста нет. Это уменьшает размер пенсий, при этом делает их неравномерными. В зависимости от того, когда человек выходит на пенсию.

- Это ведь удар по людям с высокими доходами. Они имели возможность отдать свои пенсии в частные фонды.

- С учетом регрессивной шкалы налогообложения как раз люди с высокими доходами  оказались в ущемленном положении. Высший заработок не учитывается. Если человек готов отчислять, его мнение не учитывается. Это плохо для пенсионного фонда, так как не позволяет не решать проблему дефицита, но это плохо и для работников, они не могут в государственной системе сформировать нормальную пенсию. Пенсии получаются уравнительными.

Про частные фонды: доходность по накопительным элементам существенно ниже, чем по страховой части пенсии. Вот мы сравнивали граждан с одинаковой зарплатой. Один – 1966-го года рождения, другой – 1967-го. При равно средней зарплате, у них разница пенсии составляет 300 рублей в пользу 66-го года. Потому что у того доходность была – 15 процентов, а у другого – 6,6%.

Поскольку я тоже приду оформлять пенсию в апреле 2013 года, я намерена внимательно посмотреть, что стало с моей пенсией. Потому что мы стали тем поколением, которое сначала включили в накопительную программу на три года с доходностью в 2%, а затем исключили.

Чтобы в этом разобраться, нужно какое-то понимание расчетов. Потому что я обратилась к депутатам всех фракций – присылайте математиков, которые смогут удостоверить, что наши расчеты правильны. И потом уже доложат своим фракциям.

- Вы сказали, что вред от вступления в ВТО не так велик, как от других мер. От каких?

- Я имею в виду политику инвестирования всех доходов от нефти и газа в резервный фонд. Они вкладываются в чужую экономику. Это просто организованный государственный вывоз капитала. Часть капитала через резервный фонд и фонд национального благосостояния вывозится из страны, утечка организована самим государством.

Если вы не тратите доходы, вы тем самым не создаете возможности диверсифицировать экономику, решить социальные проблемы, создать инфраструктурные проекты. То есть вы делаете так, что в стране будут присутствовать только эти отрасли. В стране все больше доля доходов от нефти и газа. Говорят, вы их не тратьте, эти деньги. Но других-то нет.

- А как же усиление инфляции, про которое много говорят?

Природа инфляции у нас, как показывают исследования, имеет немонетарный характер. В 2012 году это могла запомнить каждая семья, поскольку основной фактор – рост тарифов и цен на энергоносители и услуги естественных монополий. Во все годы, исключая 2012 год, основной рост инфляции приходился на январь, когда повышались тарифы.

В этом году в январе тарифы из-за выборов не повышались, и инфляция была рекордно низкая. Когда тарифы стали повышаться 1 июля, а потом 1 сентября – произошел всплеск инфляции, несмотря на сезонное снижение цен на продукты. И уже Минэкономразвития говорит, что мы не выйдем на те показатели по инфляции, которые планировали.

Нет прямой зависимости не только между инфляцией и эмиссией, но и между денежной массы и эмиссией. При этом по разным странам такой зависимости однозначной тоже нет. В пределах определенного объема эмиссия денежной массы на инфляцию не влияет. Если в 3-4 раза увеличить резко денежную массу - то, естественно, повлияет, но на определенном промежутке времени, в нашей ситуации - не влияет.

Теперь следующий момент. Я все время задаю этот вопрос и ЦБ и Минэкономики, хотя у Минэкономики такая же позиция как у меня, и Минфину. Наши деньги, которые мы получили от нефти и газа - их вкладывать не надо, говорят они. А те деньги, которые беруться от кредитов… это же тоже деньги. Только те деньги – бесплатные для нас. Но с точки зрения денежной массы, для нас это одно и то же.

Деньги, которые мы получили от налогов добывающей промышленности, их нужно вкладывать внутри страны. Пусть банки кредитуют, но у государства иная задача. Самое эффективное – вкладывать деньги, делать это напрямую. Но если мы оцениваем эффективность государственного менеджмента так низко, что не способны реализовать простейшие инфраструктурные проекты…

Зачем деньги, которые уже получены, вкладывать в чужую страну, а на наших предпринимателей при этом вешать дополнительные налоги? Снизьте налоги, отмените НДС, отмените налоги для малого бизнеса. Они не столь велики, но сами налоги порождают возможности налогового администрирования и государственного рэкета. Все зависит от оценки эффективности госменеджмента. Если мы низко оцениваем его способности реализовать инфраструктурные проекты – мы просто снижаем налоги. Если высоко – то давайте инвестировать.

Но если это бюджетные деньги, то ими распоряжаться нужно по бюджетным правилам. А не так, как сейчас. Сейчас полная мешанина государственного и рыночного. У нас все вверх ногами, там, где должно быть государственное – у нас рынок, а там, где должно быть рыночное - присутствует государство.

- Как бы Вы оценили работу новой петербургской администрации?

- На мой взгляд, мало что изменилось, и это, наверное, плохо. Движение по инерции - это неплохо, если городская администрация пришла на хорошо налаженное дело, если все проекты эффективны, приоритеты отраслевые выбраны правильно, законодательная база подготовлена. Тогда лучше ничего не делать. Такая стратегия имеет право на жизнь.

Но когда новая администрация приходит фактически к полуразбитому корыту, когда выбранные проекты сомнительны, сверхзатратны, имеют под собой сомнительные схемы, отраслевые приоритеты не выбраны и стратегии нет, градостроительная политика не сформулирована, задел в социальной сфере не очень хороший - то подход нужен другой.

По основным характеристикам прошлой администрации можно поставить неположительные оценки. В данной ситуации новой администрации нужно вести себя активно, энергично, разрабатывать и решать больные вопросы. Но старые неудачные проекты либо не отменяются, либо полуотменяются, а на эти старые накладываются еще новые неудачные.

- А как же 4 трлн рублей на реконструкцию центра города?

- По сравнению со всеми старыми проектами, идея такого "сохранения" центра города – это то, что может похоронить город. Но это не пройдет - люди выйдут с лопатами и вилами защищать свои дома. Это абсурдная идея, она абсолютно вредна с точки зрения сохранения исторического центра. Она недопустима с социальной и абсурдна с экономической точки зрения. Весь город будет бороться против нее.

- Почему абсурдна с социальной, если будут вкладываться деньги в их квартале?

- В их квартале – с их переселением. Говорится, что мы будем расселять кварталы и дома, которые по-другому не расселяются. Говорится, что фасадные дома нужно сохранить, а вторые-третьи дворы можно снести и людей переселить.

Полтавченко это в интервью изложил – выбрали первый квартал в районе Коломны. Почему? Там много исторических зданий и мало коммунальных квартир, мало людей надо переселять, сказал он. Т.е. они выбрали не там, где коммуналки не могут расселиться, не в районе Социалистической улицы или Шкапина-Розенштейна. Выбрали рыночные районы, которые уже расселены на рыночных принципах. Это попытка отдать лакомые куски, насильственно выселить людей, которые вложили свои средства, чтобы выкупить и отремонтировать там жилье. Часть людей, которые живут и в коммунальных квартирах, хотя жить именно там, они не хотят никуда переселяться.

- Главная опасность в насильственном переселении?

- Оно вредно даже с точки зрения реконструкции. Дается неправильный месседж для тех, кто вкладывает деньги. Надо было сказать, что мы ничего сносить не будем, КГИОП к вам будет приходить все время. А теперь люди думают, что бы еще такое снести, чтобы продать. Когда расселяют на коммерческих основаниях, граждане будут требовать, чтобы улучшались их условия. А тут будут давать метр в метр.

И потом  если вы реально хотите расселить коммуналки… У вас есть второй, третий двор. Город может вкладывать в двор, в лестницу, тем самым повышая привлекательность этих дворов.

Принципиально расселилясь коммунальные квартиры в конце 80-х. Отдавали освободившиеся квартиры жильцам вне зависимости от доходов. А потом подумали, что народ будет получать не по чину хорошую квартиру в центре города.

- Мы заговорили о неправильных проектах предыдущей администрации. Вы говорите об архитектурных проектах?

Ну вот Орловский тоннель. Я много занималась этим проектом. Мы стали смотреть все программы государственно-частного партнерства. И во всех них нет ни копейки частных денег. Есть информация, документы о намерениях. Потом частный инвестор создает частную компанию, и деньги из бюджета стекаются в эту компании. Смысл в том, что частный инвестор осваивает эти деньги.

Опять же, Западный скоростной диаметр – ни копейки частных денег.

Теперь Орловский тоннель. Частный инвестор должен был потратить 16 млрд рублей. Справка Минфина: 2% от заявки проплатил частный инвестор. По факту 1,5 млрд – из федерального бюджета, и такая же сумма была потрачена из бюджета Петербурга. При этом даже ямки не вырыто. 3 млрд - и ямки не вырыто.

- В целом нужен проект [тоннеля] городу? Он нам по карману?

Я не специалист в этой области, нужен ли мост, тоннель. Нужно понимать, что если инфраструктурные проекты строятся за счет государства, то они должны оформляться как обычные государственные стройки. С согласованной проектно-сметной документацией. А не как сейчас, когда три миллиарда инвестор уже получил, а ни проекта, ни сметы нет.

- Как можно было бы гармонизировать законодательство, чтобы рос малый бизнес. Новый закон о патенте даст им что-то или эта система неправильна?

- Закон о патенте в том виде, как он был принят, - это редкий случай. Нам удалось откорректировать этот закон. Появилась альтернатива добровольная – или патент, или упрощенная система. Нам не удалось поднять ставку по "упрощенке" до 200 млн рублей, но тем не менее. Это невредный, даже полезный закон, но только он принципиального изменения ситуации по малому бизнесу не принесет.

По крупным регионам важнейшая проблема – производственные помещения. Государство не дало малому бизнесу реальную возможность выкупа с большой рассрочкой, крупные магистрали были исключены из перечня, да и в других местах, где есть перспективы развития, помещения не дали выкупить. Есть норма, если объект идет под целевое финансирование, то не дают возможность выкупить.

В Петербурге тому малому бизнесу, который был создан в 90-е и до сих пор жив, существенно ограничили возможность для выкупа. Они и аренду на тех же условиях сохранить не могут. Если они отказались от условий выкупа, то нет преимущественного права аренды. Для города это губительно. Это то, что касается госсобственности. Государство должно было предоставить малому бизнесу помещения.

Плюс масса производственных помещений сохранилась на больших крупных предприятиях. Это же сталкерские пейзажи везде, огромные цеха, ничем не занятые. В Москве на каждом крупном предприятии снимают кино или телепередачи. А с другой стороны - огромное количество уже приспособленных помещений.

В результате неразумной приватизации и дальнейшей политики получилось как раньше с лендлордами в Европе, которые владели землей, а крестьяне должны были ее арендовать. То же самое у нас с малым бизнесом и собственностью производственных помещений. У нас огромное количество собственников с производственными помещениями. И есть оторванность малого бизнеса от средств производства.

У малого бизнеса должен быть лозунг: "Производственные мощности тем, кто там работает". У нас много всяких возможностей, если бы государство этим занималось, многие права можно было бы отбить по юридическим основаниям с учетом незаконности различных процессов передачи собственности.

- Есть ли перспективы юридические отменить перечень?

Никаких нет проблем юридических с отменой. Мы вносили законопроекты, отменяющие этот перечень. Проблема не юридическая.

- Наши читатели интересуются, что Вы думаете о строительстве стадиона на Крестовском острове?

- Я считаю, что бюджетных расходов там не должно быть никаких. Я это говорила еще тогда, когда «Единая Россия» митинговала под моими окнами, и кричала, что я – враг города и враг футбола. Если хотят строить – пусть будут деньги "Газпрома". Если есть какая-то необходимость в связи с чемпионатом мира 2018 года, Петербург есть в списке городов, тогда надо смотреть… Но пусть это будут федеральные деньги. Я не вижу необходимости для города платить 43 млрд. рублей.

То мы имели Охта-центр, на который мы потратили 3 млрд рублей, а имеем одни убытки, имиджевые в том числе. Теперь мы имеет Лахта-центр, и несем огромные потери, в том числе разрушение панорамного вида города.

- Как будет развиваться ситуация с Геннадием Гудковым, как Вы полагаете?

Я считаю, что ни сенаторы, ни депутаты не должны заниматься коммерческой деятельностью, но моя позиции: что решать, занимается  депутат этой деятельностью, может только суд. Это неправильно, когда вопрос решает партия – политический конкурент. Я скажу, что это предпринимательство, а вы скажете – не предпринимательство. Это совершенно не тот вариант и совершенно опасный прецедент. Суд! И суд должен решать. Хоть у нас непрецедентное право.

- Мы обсуждаем, какую пенсию будут получать люди, родившиеся в 1975-1980 годах, хотя они осваивают и другие варианты получения дохода. Может, для них пенсия уже не будет иметь такое значение?

- Не нужно преувеличивать значение накопительных и других возможностей. Две трети населения получает зарплату ниже среднего, не имеют никаких накоплений и не могут проводить никакой осмысленной политики по своим возможностям, чтобы получать доход, кроме как за счет государственной системы.

У нас ненормальное распределение населения по доходным группам. У нас достаточно большой высокий норматив отчислений от зарплаты в страховые фонды, 30% - это достаточно много. В Пенсионный фонд 22% - это один из самых высоких процентов. И на эти 30% государство обязано обеспечить пенсию не ниже 40% от зарплаты, и наиболее эффективным путем, чтобы не было больших расходов у работодателя.

Самый эффективный способ – это солидарная система, чтобы не платить посредникам. То, что пенсия накопительная – это абсолютные риски, это неэффективно для тех, кто родился в 75-80 годах.

Вот говорят, давайте пусть каждый сам думает о пенсии. Это прекрасно – а те, кто уже на пенсии или близок к ней? Более эффективного способа, чем договор поколений, не придумано. Бюджет Пенсионного фонда около 5 трлн рублей. Федеральный бюджет– 11-13 трлн рублей.

- Что должно произойти, чтобы зарплаты в стране стали адекватными?

В целом в стране чем больше ВВП, тем больше потенциальная зарплата. А с другой стороны, у нас несправедливое распределение. У нас заниженная зарплата на любом предприятии. Соотношение фонда оплаты труда по отношению к прибыли, а внутри предприятия – фонда оплаты труда работников относительно оплаты труда менеджмента.

Возьмем металлургические заводы. Фонд оплаты труда примерно равен дивидендам, которые выплачиваются акционерам. Фонд оплаты 10 представителей топ-менеджмента равен фонду оплаты всех остальных. Совершенно неразумное распределение. В связи с новым законом 83-м и на любом бюджетном предприятии мы скоро такое будем наблюдать. Можем уже наблюдать в вузах – профессора и доценты получают 15-20 тыс. рублей, а зарплату ректора мы выясняем, когда он идут в депутаты Госдумы. Может быть, и 1,5 млн, или миллион, зависит от его скромности.

- Это, видимо, потому, что у нас такие беззубые профсоюзы?

- Это отсутствие политической конкуренции. Как можно было принимать 83-й закон? У нас все отвязано. Вот, 83-й закон - очевидно следствие, отказ от единой бюджетной сетки.

Мы предлагали на предприятиях с госучастием ввести сетку – высших категорий и низших. Законпроект был отвергнут. То же самое с госкорпорациями. Предлагали отменить акционирование Роснано. Законопроект продержали два года. Вот недавно вызвали меня на заседание комитета, когда Роснано уже акционировался и спрашивают: что же вы такой закон предлагаете непрофессиональный? Роснано уже акционировался. Вы понимаете? Сами оттягивали рассмотрение законпроекта. А потом вот: уже акционировался.

А предложение было простым: нужно, чтобы наблюдательный совет был не привязан деньгами, члены его не получали оклада, и нужно ограничить оклады главы и членов правления. Например, чтобы председатель не могполучать больше министра. Но было все это отклонено. Так что… Регулирование оплаты труда – в нашем ведении без всяких профсоюзов.

- Такая проблема: наше государство берет такие высокие соцобязательства, что не может их выплатить. Это так? Так например, люди выходят на пенсию в 48 лет, а те, кто работают до 60, оплачивают их пенсию.

- Первое: у нас социальные обязательства очень низкие. Никто их большими не взял. Налогоплательщик финансирует не пенсию, а всякие стройки века или форум АТЭС. Если бы мы вложили эти деньги в науку, к нам бы уже вернулись наши нобелевские лауреаты.

Но самое главное – формирование резервного фонда. По 2011 году – ошибка по доходам была 2,5 трлн рублей. Это пять бюджетов образования. При этом когда они были получены, на реальные расходы потратили около 200 млрд рублей.

Налогоплательщик оплачивает либо злой умысел, либо ошибки, либо коррупцию.

По поводу пенсии – налогоплательщики отправляют свои деньги в пенсионные фонды, но все эти деньги не работают на нас. Они работают на них.

- Сколько денег бюджетных тратится нецелевым образом?

- Если говорить про госзаказ, сколько бы там не было откатов, даже 50% - но хотя бы 50% на что-то потрачено. А 1,5 трлн или 1 трлн рублей, которые откладываются в резервный фонд – все 100% потеряны. То же самое, что идет в накопительную часть пенсии.

Кроме того, в каждый конкретный год минимум около триллиона рублей хранится в банках. Они не потрачены, потом банки 20 декабря эти деньги отдают, чтобы по бюджету не показывать. Их прописывают в остатки бюджетных средств, потом отдают в резервный фонд, потом опять отдают в банки. И они никуда не потрачены целевым образом.

Но даже если что-то построено на этом форуме АТЭС, даже если госзаказ с какой-то эффективностью выполнен – это неэффективные бюджетные расходы.

- Как вы оцениваете в целом обстановку в обществе и политике? Не чувствуется ли апатии? Не кажется ли вам, что мы все ближе к Белоруссии?

- После неудавшейся революции следует период реакции. У нас революция была вялая скоротечная, и реакция такая же. Какова революция, такова и реакция.

Бесконечно долго реакция длиться не может. Уже видно, что наш бесконечно плохой государственный менеджмент привык к сильно возрастающим ценам на нефть. Они останутся несколько лет на высоком уровне, но прирастать такими темпами уже не будут. А менеджмент уже не справляется в ситуации, когда цены высокие, но не растут с бешеной скоростью.

Причины мирового кризиса не устранены. Кризиса не будет ни в 2012, ни в 2013, но то, что он произойдет где-то уже начиная с 2015 года, мы уже вступаем в зону, когда следующий кризис возможен. Страна при таком развитии подойдет к нему еще более уязвимой, чем к предыдущему. Понятно, что здесь возникнут определенные проблемы, если политика не изменится.

- "Единая Россия" готова к диалогу с оппозицией?

- Вопрос в том, что к диалогу должны быть готовы администрация президента и правительство. Они принимают решения. И они должны быть готовы к профессиональному диалогу. Мы каждый год готовим альтернативный бюджет, и каждый раз он оказывается точным, а государственный – ошибочным. Это говорит о том, что во многом в оппозиции есть профессиональные подходы и разработки, которыми следует пользоваться.

То же самое и с пенсионной реформой. Я говорила об отмене накопительной части еще 10 лет назад. В правительстве есть еще какие-то профессионалы. Сейчас министр экономики – его прогнозы и действия близки к тому, что мы говорим.

Я была 20-го числа на заседании правительства. Там были доклады, и я взяла слово. До этого был доклад министра финансов о том, что мы должны резервный фонд копить-копить, пока он не достигнет 5-7% от ВВП. По их прогнозам это произойдет в 2017 году, после чего начнут реализовывать инфраструктурные проекты.

А потом выступил министр экономики и сказал, что мы не может все время откладывать. Почему только после 2017 года?

А я подумала: то, что произойдет в 2017-м году, станет результатом того, что все откладывали, откладывали. В 1917-м кое-что произошло потому, что необходимые решения не были приняты в 1906-м, 1907-м и так далее. Так вот как бы в 2017 году не произошло то, что произошло в 1917 году.