Кричащий пузырь «уйди-уйди» вместо дизель-мотора

Новая стратегия «Инновационная Россия -- 2020», подготовленная Минэкономразвития, проходит ведомственные согласования. Если все будет хорошо, после доработки проект ляжет в основу очередной госпрограммы. Как пилот, промахнувшийся мимо посадочной полосы, пытается зайти на второй круг, так и чиновники, признавая провал первого «инновационного захода», рассчитывают на вторую попытку.

Цели не изменились -- за Россией должен быть закреплен статус глобального лидера, а население получит высокий уровень жизни. Добиться этого не так сложно -- надо только удвоить долю высокотехнологичного сектора в ВВП и затраты на исследования и разработки. Направления развития традиционные, как и в прошлом веке, -- авиастроение, ядерные технологии. И конечно же космос -- куда без него! Ощущение такое, что мы все-таки надеемся встретить инопланетян или найти на Марсе философский камень. На всякий случай напомню: и нефти в космосе нет, и ни один важный минерал на Земле в ближайшие 100 лет не закончится. Интересно, почему мы не инвестируем, например, в химическую промышленность -- с нашими-то запасами нефти и газа. Или в биотехнологии -- как все развитые страны? Зато нам обещают вырастить «инновационного человека».
Рецепты прорыва к инновациям министерство предлагает известные -- создать фонды, выделить деньги, повысить эффективность. По этим рецептам уже действовали. Результат получился так себе -- в рамках «Стратегии развития науки и техники до 2015 года» не достигнуто и трети показателей. Государственная власть не инновационна, вот какая беда, говорят чиновники… Так что надо повышать инновационность государства.
Ребята, может, мы не с того начинаем? Есть такой показатель состояния дел в народном хозяйстве -- «простота ведения бизнеса», Всемирный банк ведет этот рейтинг. По этой «простоте» мы находимся на 123-м месте в мире -- в компании с Угандой. На первом месте -- Сингапур, на пятом -- США. Грузия на 11-м месте, Эстония -- на 24-м. В Эстонии разработку и внедрение технологических инноваций в кризисном 2009 году осуществило больше половины предприятий. В России -- меньше 10%. Кстати, условия для бизнеса ухудшаются у нас с 2002 года -- параллельно с «укреплением государства».
А может быть, то, что мы принимаем за «укрепление», есть его, государства, институциональный распад? Почему-то соседей России по индексу «свободы от коррупции» -- Зимбабве там, Новую Гвинею -- никто не назовет могучими и эффективными государствами. Перефразируя классика -- что, если инновации зависят от состояния сортиров, а не наоборот? Может ли экономика «как в Европе» быть построена в государстве с институтами «как в Африке»?
80 лет назад Ильф и Петров написали о двух мирах человеческого существования -- в одном мире изобретен дизель-мотор, а в другом -- придуман «кричащий пузырь «уйди-уйди». В России лихо уживаются две экономические реальности -- в одной государевы люди качают нефть, выводят свои капиталы в некоррумпированные страны, а «на сдачу» строят стадионы. В другой реальности другие государевы люди пишут инновационные программы. Все, кого не пустили ни в первую, ни во вторую реальность, остаются жить в «третьем мире» -- со всеми вытекающими из этого обстоятельства последствиями.
Дмитрий Прокофьев, доцент Международного банковского института