Нерон и апостол Павел

Я ставил там «Очарованного странника» -- это лучшее произведение Родиона Щедрина. Я совершенно не ожидал услышать такой глубины, такой беспредельной русской тоски и русского безнадежного жития, как в «Очарованном страннике». И этой идеи, что русский человек наделен всем, кроме желания жить счастливо. В Щедрине получилось то, что замышлялось, хотя мне это стоило большого здоровья. Но Щедрин в «Страннике» при всей безнадежности этой истории (не музыки!), как Чайковский в «Пиковой даме», оставляет свет. Даже не свет… это нельзя назвать светом, но жизнь продолжается, и все в жизни повторится, в другом контексте, но все это будет развиваться.

В «Мистерии апостола Павла», как я ее слышу, ничего не повторится -- все закончится. Поэтому у меня в финале появятся 20-40 мальчиков -- дворники с крыльями и с метлами, которые медленно очищают Вселенную от цивилизации, псевдоцивилизации.

Мы думаем, что мы цивилизованные люди, а на самом деле делаем все, чтобы истребить Землю и самих себя.

У меня очень крамольная идея. У меня с точки зрения вечности нет ни правых, ни виноватых. Вот христиане хорошие -- Нерон плохой. Такого не может быть. Если вдуматься: что сделали потом христиане? Язычники по сравнению с ними -- просто дети малые.

Я всегда был верующим человеком, но это не аргумент -- тупо говорить, что мы несем наказание за то, что кто-то до нас совершил, что все, что делается, делается с благословения Божия: и сожжение детей, и удушение в газовых камерах, и голод. Да, вера должна быть, но не слепая. Мы идем -- сейчас, как никогда, с большей скоростью -- к разрушению нашей Земли, нашего обиталища. Мы это подаем как цивилизацию.

Мы себя спасаем, мы себя защищаем от страха смерти, мы себя развлекаем. Нам кажется, что мы делаем большое дело, а для кого оно большое, если мы сейчас воспитываем детей так, чтобы они не имели изначально каких-то элементарных нравственных основ?

Алексей Степанюк, режиссер