Дмитрий Глуховский: "Материальные потребности — это как наркотики"

Дмитрий Глуховский дебютировал как интернет–писатель,
регулярно выкладывая на сайте главы своего первого романа. Потом уже в книжных
магазинах было продано более 300 тыс. экземпляров "Метро 2033" —
постапокалиптического романа о жизни в московской подземке после ядерной войны.

Теперь фантастическому роману будут посвящены компьютерная
браузерная игра, интернет–магазин и настольная игра, а над новым проектом
"Вселенная метро" трудится уже множество сетевых писателей. При этом сам автор
"вселенной" во всемирную катастрофу не верит.

"ДП": Про метро–2033 теперь пишет не один Дмитрий Глуховский, а сразу
много народу. У вас кончились идеи или у этого проекта есть какая–то
сверхцель?Дмитрий
Глуховский: У меня с детства была мечта. Я увлекался фантастическими
романами, как многие школьники и студенты, и страшно хотел, чтобы была
возможность, погрузившись в какой–то вымышленный мир, не вылезать из него. Мало
кто из авторов пишет всю жизнь про один и тот же мир, и я понимаю почему.

Через какое–то время это начинает доставать. И герой
начинает надоедать, и нет того запала, который был вначале. Но если бы несколько
человек, думал я тогда (но тогда я про космос думал, если честно), писали про
один и то же мир: один, например, "за хороших", другой — "за плохих", и было бы
понятно, что у каждого своя правда, третий бы писал про науку, четвертый — про
покорения и приключения и т. д., — совместными усилиями можно было бы создать
настоящую вселенную.

В мае прошлого года я подумал, а что, собственно, далеко
ходить, вот у меня уже есть мой мир, который придуман и являет собой землю,
пережившую некий катаклизм.

Сюжетов здесь может быть масса, так же как и героев. Я могу
дать этому проекту название, стать креативным куратором и помочь ему состояться.
Есть люди, которые хотят продолжения книги и все время меня тормошат, и есть
люди, которые хотят написать продолжение и все время меня тормошат.

Нужно просто свести их вместе. Мне лично это дало бы и дает
свободу заниматься другими вещами и свободу от читательского и издательского
прессинга, а читателю — возможность получать книгу не раз в 3 года, а раз в
месяц, и не только о московском метро. Уже есть Питер, Минск, потом Новосибирск,
может быть, болгарский писатель уже заявил, что хочет участвовать в проекте.

"ДП": В Петербурге есть похожий нехудожественный проект. Сообщество
ученых–футурологов излагает основы всех наук в тетрадочках в 12 листов, чтобы,
когда мир рухнет и забудется письменность, у выживших остались бы хоть какие–то
начала знаний. У вас есть подобные цели?

Дмитрий Глуховский: В общем нет. До сих пор я работал на
других людей и так или иначе (на радио, телевидении) реализовывал чужие
фантазии. Сейчас могу позволить себе роскошь заниматься только своими
фантазиями.

Миссия, которая тут есть, — это дать возможность сетевым
авторам попробовать себя в литературе и быть изданным на бумаге.

Люди, как правило, живут в достаточно зашоренном состоянии,
у них нет ни сил, ни времени, чтобы оглянуться вокруг себя и понять, что они
тратят массу энергии на то, чтобы воплощать фантазии других людей, будь то
бизнес, работа по найму или что–то еще. Я в какой–то момент работал на четырех
работах, брался за все, что мне предлагали, не имея смелости отказаться и
заниматься чем–то одним.

"ДП": Мир, который вы описываете, очень аскетичен. Можно это считать
вашим ответом обществу потребления или отношением к нему?

Дмитрий Глуховский: Я не могу назвать себя большим аскетом,
но думаю, что человеку на самом деле не очень много нужно. Хотя чем больше у
него есть, тем больше хочется. Материальные потребности — это как наркотики.
Нужно все время повышать дозу, чтобы получать тот же уровень удовольствия,
который был.

Бедный Абрамович, у которого яхта 300 метров больше не
канает, нужно обязательно 400 и с противоракетной обороной, потому что иначе
что–то не то. Вроде все есть, а что–то не то. Что касается потребительского
бума, я наших людей не осуждаю. Мы никогда на протяжении нашей истории не имели
возможности получить какие–то элементарные материальные блага. Мы с вами первое
поколение в российской истории, которое имеет беспрецедентный доступ к
материальным благам.

Возможно, в конце XIX века люди неплохо жили, но прослойка
того, что сейчас называют "средним классом", была гораздо более узкой. То, что у
человека есть возможность на зарплату съездить в Египет и вообще выехать за
границу, за колбасой не надо в очереди стоять и номерки на руке записывать,
бесперебойно зарплату получать, — это, я считаю, беспрецедентно. И то, что люди
с ума сходят по шмоткам и кичатся машинами, — это естественно.

Мы голодали всю нашу тысячелетнюю историю, и вдруг нам
показали, что, оказывается, можно насытиться. Какое–то время это будет
продолжаться, пока жизнь не достигнет приемлемого уровня, глупо осуждать людей
за это. Как только все насытятся, по пирамиде Маслоу, дойдет очередь и до
духовных потребностей.

"ДП": Из–за чего тогда мир погрузится в то постапокалиптическое
состояние, которое вы описываете? Это как–то связано с развитием
технологий?

Дмитрий Глуховский: Технология сама по себе не плохая и не
хорошая, важно, в чьих руках она оказывается. Я не технофоб. Я считаю, что
главный порок в нас. Проблема в том, что в человеке есть и божественное, и
демоническое. Каждый из нас более или менее успешно борется с чудовищем в себе.
Собственно, об этом книга "Метро 2034", о борьбе с чудовищем в себе. Если что–то
и поставит нас на порог апокалипсиса, это будут не технологии. Их давно уже
достаточно, чтобы уничтожить все вокруг, а что–то в нас.

"ДП": Ваша книга заканчивается вопросом: так есть ли жизнь за
МКАД?

Дмитрий Глуховский: Конечно есть, я летом ездил и был
удивлен. Екатеринбург, Красноярск, Новосибирск — отличные города. Если бы не
кризис, мы бы быстро приблизились к уровню развития Польши.

"ДП": В чем смысл жизни за МКАД?

Дмитрий Глуховский: Смысл моей жизни в развитии, смысл жизни
людей в этом мире заключается в том, чтобы элементарно выжить и остаться
человеком. Смысл жизни людей за МКАД заключается в том, чтобы переехать в
пределы МКАД.

"ДП": Судя по Интернету, у вас огромное количество фанатов. Вы
собираетесь это использовать, к примеру, как политический ресурс?

Дмитрий Глуховский: Нет, не готов. Я не верю в политику.
Политика растлевает людей. Есть люди (не в нашей стране), которые приходят в
политику не бабло рубить, а ради принципов, делать мир лучше.

Но политика — это сфера, которая жестко завязана на реальных
интересах, слишком много людей могут заработать или потерять деньги. Когда
принципы сталкиваются с реальными интересами, человек меняется не в лучшую
сторону. Ему предлагают слишком серьезные стимулы.

Говорят: знаешь, ты можешь умереть, и семья твоя может
умереть (что и происходит периодически); с другой стороны, ты можешь ездить
сейчас на "Майбахе", жить в отличном доме на Рублевке, и дом у тебя будет в
Испании. Очень мало кто может сделать выбор в пользу того, что он и его семья
умрут, только совсем отчаянные люди.

На примере Галины Старовойтовой мы видим, что такие люди
есть и они погибают. А 98% людей, которые приходят в политику с честными
убеждениями, становятся... я не сказал бы сволочами, но им приходится идти на
компромисс. Политика — это компромисс.

В какой–то момент ты идешь на компромисс с другими, а потом
понимаешь, что пошел на компромисс с самим собой. Ради чего все это? Мир
поменять? Уже и так столько людей этим занято, что меня вряд ли пустят. А риск
самому испортиться велик. Человек слаб и падок на соблазны. Я
журналист–международник. Я понимаю, как мир устроен. Совсем не так, как по
телевизору показывают.

"ДП": А в 2012 году будет апокалипсис?

Дмитрий Глуховский: Внимание. Можно затаить дыхание, сейчас
скажу пророчество. Не будет апокалипсиса в 2012 году. За свои 30 лет я пережил
уже два апокалипсиса по разным календарям — от метеорита, от извержения вулкана,
от двух эпидемий гриппа и одного коровьего бешенства, а мы все еще здесь. Думаю,
в 2012 году ничего такого не будет. Я во всяком случае не готовлюсь, не
консервирую огурцы и не сушу сухари. Все будет ровно. Что не мешает мне
эксплуатировать эту тему.

Тут бояться нечего. В обществе есть некая тревожность. Люди
ждут конца, но они его все время ждут. На рубеже XIX–XX веков были очень сильные
апокалиптические ожидания, которые вылились в две мировые войны, но умерли
далеко не все.

XXI век очень непредсказуемый. Много будет с нами разного,
прогнозировать невозможно, но гибели человечества не будет. Будет или не будет
ядерная война… Между Россией и Соединенными Штатами, думаю, нет. А вот между
Ираном и Израилем, в результате чего вплоть до Грузии все может быть выжжено,
конфликт более вероятен. То есть локальные войны мелких держав с применением
ядерного оружия, к сожалению, возможны.

В Пакистане бомба есть, у Индии есть. В Пакистане все время
какие–то перевороты, непонятные люди приходят к власти. У ядерной кнопки могут
оказаться люди, которые захотят разрешить вековой конфликт с Индией. У Китая
есть оружие, у Ирана вот–вот появится.

Израиль уже чуть ли не в этом году собирается бомбить его
военные объекты, чтобы не допустить появления бомбы. Много "веселья" нас ждет в
ближайшее время. Но по России никому не нужно бить ядерным оружием. Может просто
ядерным облаком накрыть, которое либо из Азии (Северная Корея), либо с Ближнего
Востока (Иран) будет распространяться.