Вроде никто не умер

Один философ заметил, что пролетариат, безусловно, находится в бедственном положении из-за того, что вынужден продавать буржуазии свои руки, но интеллектуалам еще хуже, потому что они продают свою душу.

Сюжет книги (и фильма, стартовавшего с ней одновременно) сводится к следующему: в течение суток преуспевающие менеджеры, раздираемые комплексом неполноценности, всеми силами пытаются убедить себя в собст-венной значимости. Все остальное - нюансы, налипающие на вышеперечисленное.

Вот фразы из романа.

"Менеджерский корпус - это духовенство современного мира".

"Ты думаешь, Пушкин в наше время стал бы поэтом? Он был бы креативным директором, а не поэтом".

"Он из сословия нового черного духовенства, которое держит сознание этого мира в руках, не покидая стен своих монастырей-офисов".

"Именно на билбордах, рекламных роликах и журнальных модулях держится ум, честь и совесть целых народов и культур".

"Путь менеджера - путь воина. Нас целая армия".

Все это на полном серьезе, без какого бы то ни было намека на иронию. Единственной причиной, по которой я дочитал книгу до конца, была смутная надежда наткнуться на яростное разоблачение в финале, которое одно могло оправдать весь вложенный в нее труд (мой в том числе, как читателя). Но все просто, как у Маяковского: есть социальный заказ - есть и произведение. "20 сигарет" - эпохальный роман в том смысле, что достаточно четко выражает дух эпохи. В советские времена аналогом ему служили эпические полотнища из жизни трактористов, но благородства в тех кондовых персонажах было на порядок больше, чем в столичных героях книги. Когда один из них на своем шикарном джипе едва не сбивает женщину с ребенком на пешеходном переходе, ему приходит в голову мысль: "А почему эта баба так громко кричит? Ведь никто вроде не умер?"