Фотографы показывают страшную силу красоты

В Государственном центре фотографии открылась выставка московских фотографов. По мысли Александры Митлянской и Валерия Орлова, "Красота для всех" -- это декоративные атрибуты человеческого быта, возведенные в ранг самоцели.

<BR><BR>В Государственном центре фотографии открылась выставка московских фотографов. По мысли Александры Митлянской и Валерия Орлова, "Красота для всех" -- это декоративные атрибуты человеческого быта, возведенные в ранг самоцели.<BR>Некоторые собирают статуэтки -- Валерий Орлов "коллекционирует" изображения статуэток сталинской и постсталинской эстетики, раздувая с помощью оптики маленькие объекты из фарфора до величия имперских масштабов. Нелепо-огромные пограничник с собакой, прикорнувший возле стола Пушкин, дамочки и кошечки пришлись бы ко двору московскому метрополитену с его плодоносящим пафосом или же полотнам Энди Уорхола, дублирующего продукты распада массовой культуры.<BR><BR><B>Великая миссия</B><BR>Можно вообразить также, что, сталкивая их "лбами", фотограф открывает "новое пространство", добивается напряжения от "курьезности сопоставлений", а также задает "штамповкам" индивидуальные черты, как в музеях восковых фигур. Можно даже увидеть, что с помощью "фотоувеличения" фотограф декларирует великую миссию высвобождения атрибутов мещанства от китча. Все это настоятельно рекомендуют пояснительные искусствоведческие тексты, в то время как профессиональные фотографы, скорее всего, цинично сравнят экспозицию с обычной халтурой (в хорошем смысле) -- съемкой на заказ. Но и это можно трактовать как нарочитую имитацию коммерческой работы, случайного заработка, что, собственно, делал в свою бытность Энди Уорхол, плодя и размножая баночки супа "Кэмпбеллс".<BR><BR>Тычинки превращаются...<BR>Идея тиражирования продолжена в "цветописи" Александры Митлянской, -- фрагментах лилий, приближенных макросъемкой, которая щедро одарила натюрморт масштабами ландшафта, где тычинки разрастаются до величины сталактитов, а нежные складки цветка "возвеличиваются" до пористой мертвой штукатурки. Живое становится мертвым, а мертвое -- живым. И так -- много раз, почти бесконечно.<BR>Правда, если все время повторять одно и то же слово, оно теряет смысл,<BR>а если красоту --<BR>она ускользает.<BR>