Московские лебеди на невских берегах

<BR><BR>У каждой из трупп были свои рьяные поклонники, не говоря уж о клакерах, темпераменту которых могли позавидовать даже футбольные фанаты. Соперничество порой утихало, порой перерастало в открытую вражду. Сейчас пора штиля: театры вроде и соревнуются (у кого публика круче, кто в Ковент-Гардене лучше прошел, где Президент чаще бывает), но без былого азарта и без агрессии. Состязание превратилось в светскую игру, забаву для знатоков.<BR>Сейчас Большой и Мариинка даже "дружат домами". Фестиваль "Золотая маска" сблизил коллективы, и возник проект взаимных гастролей. Петербургские артисты показывают москвичам "Спящую красавицу" и "Семена Котко", Большой театр привез в Петербург новую версию "Лебединого озера" (премьера 2001 г.). Созданию дружеской обстановки способствует и участие в гастрольных спектаклях бывших петербуржцев -- балетмейстера Юрия Григоровича и примы-балерины Анастасии Волочковой. Хотя они же и электризуют атмосферу, заставляя зал волноваться, ревниво сравнивая питерских примадонн с новомосковскими.<BR>Впрочем, возвращение Григоровича в Большой, откуда он был изгнан на заре перестройки, имело тот же эффект. И публика, и профессионалы застыли в напряжении: оправдает ли опытный хореограф надежды, на него возлагаемые, не оплошает ли, да и вообще -- не устарел ли его подход к классике?.. Не знаю, как столичные снобы, а петербургская публика новую постановку Юрия Григоровича приняла благосклонно. "Лебединое озеро" разве что интуристы смотрят впервые, для завсегдатаев Мариинки этот балет, словно гамма, знаком до мелочей. Его смотрят в десятый или сотый раз не для того, чтобы узнать о горькой судьбе девушки-лебедя Одетты, а с тем, чтобы насладиться мастерством профессионалов -- чистотой линий, скульптурностью арабеска, полетностью прыжка. Поэтому все постановки последних лет сводятся к почти концертному набору номеров. Знатоки собираются, чтобы посмотреть, как балерина N станцует адажио, как танцовщик X справится с поддержкой... Есть сцены, которые ценители традиционно проводят в буфете, зато на третью картину -- дуэт Принца и Одиллии все вновь собираются в зале.<BR><BR><B>Без волшебства</B><BR>Григорович, наверное, и сам не раз зевал от скуки, присутствуя на чужих спектаклях. И поэтому сделал все возможное, чтобы превратить хрестоматийный сюжет в увлекательную историю, насыщенную разнообразной хореографией. Его балет смотрится словно боевик. Никаких лишних пауз, никаких пантомим. Спектакль выглядит чрезвычайно современно еще и благодаря декорациям и костюмам, выполненным по эскизам Симона Вирсаладзе. Полупрозрачные гобелены задника придают атмосфере происходящего сюрреалистическую зыбкость: никогда не поймешь, где явь, где сон. Легкие, воздушные -- сплошь тюль и кружево -- костюмы еще не утратили премьерной свежести.<BR>Видно, что Григорович, как человек, здраво и современно мыслящий, изо всех сил старался освободить "Лебединое озеро" от сказочного перламутра. В его балете нет никаких волшебников и фей. Есть Злой гений, мощно и эффектно станцованный самым брутальным артистом Большого театра Николаем Цискаридзе. Но это не маг, а просто искуситель, толкающий человека в бездну. Дело героя -- поддаться или сопротивляться. При этом принц Зигфрид оказывается в весьма двусмысленном положении. Вся эта история с водоплавающими, которые превращаются в девушек, настолько анахронична, что принимается публикой как данность. Мол, не можете обойтись без птичек, пусть будут птички.<BR>Однако в кордебалете Большого театра все танцовщицы как на подбор крепкие, мускулистые, высокие. Изображая лебедей, они не взывают к нашим чувствам, не просят защиты. Сами кого угодно защитить могут. Танец маленьких лебедей вообще выглядит вставным номером: этот балетный "стандарт" исполняют четыре взрослые и отнюдь не субтильные тетеньки, которые не только с вдохновением -- с ногами толком справиться не могут. Так и хочется сказать о них, перефразируя Пушкина: "Одна нога задеть другую спешит..."<BR><BR><B>Топ-модели</B><BR>Одетта Анастасии Волочковой, несмотря на питерское происхождение танцовщицы, из той же стаи. Хороша собою -- глаз не оторвать. В арабеске застынет --можно десяток фотопортретов отщелкать. Но если балет развивается непрерывно, как единое действие, то главная героиня участвует в нем лишь в качестве топ-модели. Позы принимает восхитительные, но души исполненного полета ждать от нее не приходится. Оторваться от земли этой лебедушке непросто. Вот оно -- притяженье земли! Но и воспарить в мечтах о Принце не удается. Какая-то она по-московски благополучная и бестрепетная, эта Одетта.<BR>Одиллия, впрочем, столь же далека от стереотипной трактовки. Прелестная улыбчивая блондинка, которой так к лицу модный черный цвет, светится обаянием, а не пугает инфернальностью. Любой на месте принца выбрал бы ее, а не похожую на Снежную королеву Одетту. Что, собственно, Зигфрид и делает. Далее -- по тексту. Единственная вольность, которую позволил себе хореограф в финале, -- он оставил Принца в живых. Одного, на берегу озера. Чтобы жил и мучался. Публика при этом не страдает. Все кончилось мало того что хорошо, так еще и быстро.<BR>Так что никто не успел пожалеть о высоких ценах на билеты. Теперь идет активная скупка билетов на оперу "Евгений Онегин". Прошел слух, что в один из дней партию Ленского исполнит "сам Басков", так что публика понеопытней стремится попасть именно на спектакль с его участием. Что ж, эта опера Чайковского -- тоже своеобразный стандарт для меломанов: ее растащили на номера, но стоит собраться вместе трем-четырем голосам, как все поверхностное исчезает. И остается только музыка. Может, петербургской публике повезет?<BR>Артисты Большого театра покажут "Евгения Онегина" на Мариинской сцене 16 и 17 ноября.