Идея снять байопик о трагически погибшем в 1972 году драматурге Александр Вампилове — благородная. Но фильм обнажил сразу все основные проблемы с российским кино за 20 последних лет. Ну вот хотя бы главный герой в исполнении Андрея Мерзликина: актер прежде в основном играл силовиков, военных, и теперь ему сложно от этого опыта отстраниться; попутно понимаешь, как наше патриотическое кино сузило диапазон большинства актеров, стерло их до одного–единственного амплуа. Или вот то, что называется "атмосфера 1970–х". В кадре опять появляются исторические персонажи, Белла Ахмадулина или Олег Ефремов. Но все попытки показать "многообразие жизни" вновь сводятся к установившемуся уже сериальному канону о 1960–1970–х: перед нами снова предстает сверкающий советский рай или, наоборот, "бедный, но честный", все это сияние, конечно, больше наминает американские 1960–е, а не советские.
Какой у нас основной конфликт в фильме? Вроде бы на первый взгляд все понятно: конфликт художника Вампилова с советской властью, которая ставит ему какие–то необъяснимые препоны, как и другим художникам (там еще появляется поэт Николай Рубцов). Конфликт понятный — нет свободы. При этом идеологическая система уже дает первые трещины, люди — вот, собственно, самое важное — начинают понимать, что все запреты — это такое "голое платье короля", цензура попросту мешает нормально, по–человечески жить и творить.
Но авторы внутри этого конфликта спрятали еще один — между столичной элитой и "провинцией". И как–то незаметно получается, что Вампилова не ставят во МХАТе не потому, что пьесы Вампилова подозрительно аполитичны (они лишены вообще упоминания советского), а потому, что там не воспринимают всерьез иркутского самородка, игнорируют его талант. Все это размывает основной вопрос о несвободе в тоталитарном государстве, подменяя современным популистским тезисом о разрыве между "элитами и народом". А вот представители спецслужб в фильме, напротив, являются тайными поклонниками таланта драматурга и помогают ему чем могут: например, найти дело расстрелянного в 1938 году отца.
Еще есть молодой восторженный представитель советской власти, который зачитывается пьесами Вампилова и даже говорит ему в конце: мол, хотим, чтобы ты жил, чтобы творил, хотим, чтобы вернулась "эта атмосфера фестиваля молодежи и студентов!".
Все эти уловки объяснимы и типичны. Современное кино вынуждено идти на любые нелепости, совершать абсурдные и алогичные сюжетные кульбиты — лишь бы не поссориться с государством. Между тем вполне универсальная и оригинальная идея в истории Вампилова как раз есть: это была попытка жить, не замечая советской власти. Идея, к которой инстинктивно пришли тогда же и Бродский, и Довлатов, и советские рок–музыканты. Это была утопия, как понятно сегодня: природа тоталитаризма — именно в его тотальности, он хочет, чтобы человек принадлежал ему целиком, с чувствами и мыслями. Но тогда, в 1970–е, эта формула существования "параллельно советской власти" казалась действенной, а Вампилов — первым, кто артикулировал ее в своих пьесах. Но авторы эту тему вообще проигнорировали, уйдя в привычное странствие по "золотым 1970–м".
Читайте также:
Жизнь без сакуры. "Магазинные воришки" Хирокадзу Корээда
