Откуда возникает терроризм

Экономист Дмитрий Прокофьев объясняет, откуда возникает терроризм.

Современная цивилизация есть движение прочь от смерти, писал мудрый Станислав Лем. Поэтому–то и вызывают такой ужас грузовик, несущийся по набережной на Лазурном Берегу, человек с топором в вагоне поезда Тройхтлинген — Вюрцбург, расстрел полицейских в Далласе и Батон–Руже.
Исполнители этих акций убиты, о своих мотивах они не расскажут. О том, что подтолкнуло их к этим действиям, мы судим только по косвенным признакам. Но выяснить причины необходимо. Для того чтобы понимать, как возможно остановить террористов или, по крайней мере, снизить уровень исходящей от них угрозы.
Но поднявшаяся в последние месяцы волна террора — не такая уж и новость. Полвека назад ужас на Европу наводили боевики разнообразных Brigate Rosse и Rote Armee Fraktion. На рубеже ХХ века Боевая организация социалистов–революционеров потрясла весь государственный механизм Российской империи. "…Бомбы мы уже давно привыкли учитывать как бытовое явление", — бравирует персонаж рассказа Александра Куприна, назначенный "начальником одной из западных губерний".
Однако "красный терроризм" был делом организаций. А слабое место даже самой законспирированной организации кроется в самом принципе конспирации. Как писал Никколо Макиавелли, "заговорщик… не может сговориться ни с кем, кроме тех, кого полагает недовольными. Но открывшись недовольному, ты тотчас даешь ему возможность стать одним из довольных… выдав тебя, он может обеспечить себе всяческие блага". История Евно Азефа, который действительно организовал несколько крупных терактов и одновременно был важнейшим осведомителем русской тайной полиции, — яркий пример того, как терроризм может переплетаться и с политикой, и с действиями секретных служб.
Но террор одиночек — дело другое. Как определить, в какую минуту и в каком городе человек возьмется за нож или сядет за руль автомобиля? И — в какой степени он отдает себе отчет в том, что возмездием ему станет смерть на месте преступления? И если он ищет смерти сознательно, то чем его можно напугать, чтобы остановить?
Террорист–смертник — явление не новое. Их мотивы тоже повторяются от века к веку. Один из самых известных исторических террористов, Бальтазар Жерар, застреливший принца Вильгельма Оранского летом 1584 года, был все же схвачен и на допросе заявил, что счастлив заслужить Царствие Небесное, убив главного еретика. А Николай Рысаков, взорвавший карету императора Александра Второго, утверждал, что боролся не против самодержавия, а "против строя, который называют либеральным".
К сожалению, рассчитывать на то, что прогресс и порядок защитят нас от такого рода действий, не приходится. Желающих вписать свое имя в историю террора будет достаточно. Как горько заметил Лев Толстой, "в народе всегда найдутся десятки тысяч людей, потерявших общественное положение, бесшабашных людей, которые всегда готовы — в шайку Пугачева, в Хиву, в Сербию…"
В чем заключается в наши дни потеря того самого общественного положения, которая, по мнению Толстого, готова толкнуть человека в Сербию или в шайку Пугачева? Модернизированное общество решило множество проблем, которые раньше считались частным делом индивида, — на современном Западе нужно постараться, чтобы жить на улице больным и нищим бродягой. Для обеспечения комфортабельного быта жителю Европы, даже не имеющему образования и квалификации, нет нужды стоять у станка или махать лопатой. Религия? Но современное общество дает полный простор вероисповедания, молись с утра до ночи. Может быть, традиции предков?
А если все проще? Русский философ Игорь Ефимов говорил: "В каждой стране есть люди с причудой убивать. Такими уж они родились. И в любой стране они найдут тот или иной способ утолить свою страсть. Где модно убивать за веру, пойдут в отряды святых мучеников, где модно убивать за эксплуатацию — пойдут в "красные бригады", а где модно убивать за деньги — пойдут в гангстеры". Если же, продолжает свою мысль Ефимов, такие люди не найдут себе применения, "им не останется иного выхода, как захватить верховную власть в стране и взять монополию убийств в свои руки".
Вот что может быть страшно по–настоящему. И оптимизма в этой ситуации может добавить только Федор Достоевский, объяснивший мотивы нигилистов, очень пугавших современников великого писателя: "Нет денег, чтобы нанять любовницу, — только и всего".