Владимир Путин вчера предложил ограничить сферы трудовой деятельности мигрантов. Dp.ru изучил опыт одного из районов Петербурга — а по сути отдельного города, — где этим занимаются уже несколько месяцев.
Аргументы сторонников и противников мигрантского труда озвучены много раз и хорошо известны. Одни уверяют, что местных работников на такие зарплаты не найти, а даже если и найдешь, то они окажутся пьяницами и разгильдяями.
Противники этой точки зрения считают, что рабский труд выгоден лишь некоторым работодателям, при этом издержки от нашествия миллионов гастарбайтеров для всех остальных столь велики, что ситуация требует незамедлительного и кардинального вмешательства. Практика — критерий истины.
Глава Кронштадта Терентий Мещеряков летом 2013 года объявил, что начинает эксперимент по замене дворников–гастарбайтеров на дворников местных.
Корреспондент dp.ru отправился на место, чтобы посмотреть, что из этого вышло.
Дворник в шляпе
"С нашими дворниками можно хоть договориться о чем–то. Когда мигранты пришли, у нас стали инструменты пропадать. Думали — куда? Пошли в металлоприемник — а они сдали туда ломы, лопаты, тачки. Все забирали несколько раз. Только с одними наладишь контакты, а они уезжают, и другие сразу же приезжают", — жалуется мне дворник Сергей Петрович. У него клетчатая шляпа и темные очки. "Да я вчера в кепке был. А сегодня тепло, солнце, листву грузим, и я в шляпе. У меня их пять штук", — поясняет он.
В мае в Кронштадте сменилось руководство — на пост главы района пришел Терентий Мещеряков. В июне он объявил об эксперименте по замене всех дворников–мигрантов гражданами России. "Исторически в Петербурге профессия дворника считалась почетной и ответственной. А каждый житель дома знал своего дворника по имени. Уверен, что эту традицию надо возродить", — объяснял тогда глава района.
Дальше эксперимент развивался так: 1 июля на двух участках мигрантов заменили на граждан России. Уже в конце июля в городских СМИ стала появляться информация о том, что жители недовольны качеством уборки и просят вернуть им дворников–мигрантов. Жители указывали, что дворники–узбеки старались и делали работу до тех пор, пока не закончат, а новые русские уходили со смены "едва только пробьет четыре вечера".
В конце июля прокуратура Кронштадтского района даже провела "комиссионный объезд" прозвучавших проблемных адресов. В официальном сообщении подчеркивалось: "Фактов некачественной уборки придомовой территории и лестничных клеток не выявлено".
Обход
Повторяю путь прокуратуры. Обхожу дворы один за одним, но недостатков в уборке действительно нет — все чисто, мусор убран, листья подметены. Больше всего жители жаловались на уборку по адресу: Флотская ул., 12 – 14. Но и здесь все в порядке. Дворника Ольгу Паньвинскую застаю за уборкой листьев: "Завтра машина приедет, надо успеть собрать". Ольга работает месяц, по ее словам, соседние участки раньше тоже пустовали, но сейчас все поменялось: "Приехали два парня из Мурманска. Им жилье дали, работу, вот и работаем вместе теперь".
Последнего оставшегося в Кронштадте дворника–мигранта Щезота Мураева я встречаю после долгих и безуспешных поисков: "Я из Узбекистана, в Кронштадте 3 года, но договор истекает и я скоро уеду домой".
— А вы где работали?
— "Бона". Компания. Сказали, что увольняют.
Щезот прав. До начала массового набора дворников в Кронштадте 35 человек работали в клининговой компании "Бона". Она по договору подряда оказывала услуги по уборке улиц. Сотрудники компании — в основном мигранты из Средней Азии — закрывали половину площадей города.
Сокращение мигрантов происходило постепенно. Для этого единственная управляющая компания — ООО "Жилкомсервис Кронштадтского района" — постепенно переводила участки в собственное пользование.
Заместитель руководителя Жилищного агентства Кронштадтского района Николай Платонов объясняет: "Мы поняли, что работать с другой компанией невыгодно. Вот пример: делаем объезд территории, собираем мнения жителей, пишем кучу бумаг, потом смотрим, чтобы клининговая компания получила письма с претензиями, выполнила предписания. Начинаются издержки, сбои в работе, неоплаты. Для выяснения отношений надо держать еще юристов, а им тоже надо платить деньги. Получается, что, привлекая стороннюю компанию, которая использует работу трудовых мигрантов, мы вынуждены увеличивать собственный штат".
Новым сотрудникам в управляющей компании предоставили жилье. Зарегистрировали их в комнатах в общежитии бывшего Морского завода. Но, как ни удивительно, на привлечение дворников–россиян каких–то дополнительных расходов не потребовалось.
"Затрат фактически не было. Смотрите, расклад такой... Жилье и так находится в распоряжении администрации, и без дворников оно фактически простаивало. А тут его сдают дворникам и хоть как–то отбивают. Максимум расходов — это печать объявлений о наборе дворников. Более того, дворники получают ровно столько же, сколько получали сотрудники клининговой компании раньше. Поэтому увеличивать зарплатный фонд тоже не понадобилось", — рассказал Кирилл Смирнов, советник Терентия Мещерякова.
В Кронштадте уверяют, что вопрос гражданства новых работников играл второстепенную роль. Просто мигранты по закону могут работать только 1 год, а потом должны уехать. Гарантий же, что они вернутся на старое место, нет.
Лукавые цифры
Может ли кто–то повторить эксперимент маленького Кронштадта? Даниил Александров, социолог и заместитель директора по науке НИУ ВШЭ — Санкт–Петербург, вообще сомневается, что замена мигрантов–дворников гражданами России была целесообразной. На протяжении нескольких лет социолог проводил исследования мигрантов Петербурга и городов Ленинградской области, были опрошены жители 300 дворов.
"По результатам этих исследований узбеки–дворники лучше заботятся о многих аспектах коммунальной жизни в том дворе, в котором они работают, — рассказывает Даниил Александров. — Этому есть разные причины. С одной стороны — традиционные ценности узбеков, приезжающих сюда: уважение к старшим, склонность к чистоте. Более того, они приезжают сюда интегрироваться, настроить отношения с местным населением, и они больше заботятся о том, как выглядит двор. В первый раз я столкнулся с этим на примере узбека–водопроводчика. Казалось, что местные бабушки впервые увидели идеального советского дворника — не пьет, заботится, обо всех помнит".
Но даже если забыть про советские идеалы, то результаты эксперимента города–острова в масштабах всего Петербурга будет повторить сложно.
"Если взять политическую волю, то заменить дворников–мигрантов российскими гражданами вполне возможно. Но есть вопрос: а где взять всех этих граждан?" — риторически замечает Сергей Болдырев, директор программ международного альянса "Трудовая миграция".
Сколько сейчас в России трудовых мигрантов, ни природе, ни тем более статистике не известно. В июле 2013 года глава ФМС Константин Ромодановский оценил их количество в 3,5 млн человек, из которых лишь около половины работают легально. Оценка отдела народонаселения департамента ООН по экономическим и социальным вопросам гораздо выше — 11 млн человек всего. На Петербург приходится, по разным оценкам, от 200 тыс. до 1 млн человек.
Все эксперты, приводя какие–то цифры, касающиеся мигрантов, обязательно замечают, что данные очень приблизительны. В зависимости от политической необходимости данные объявляются то завышенными, то заниженными. Зато можно оценить, сколько потребуется россиян, чтобы закрыть традиционные мигрантские вакансии.
К примеру, известно, что в одном из самых маленьких районов — Центральном — в 2011 году было 836 ставок дворников. Если предположить, что в других, более обширных районах, их не меньше, то получается, что во всем городе работает не менее 15 тыс. дворников.
Другая популярная среди мигрантов отрасль — строительство. Здесь, по данным Министерства труда и социальной защиты, на 2014 год Петербург запросил квоту на строительных рабочих в размере 7 тыс. человек, Ленинградская область — 8,7 тыс. Однако если учитывать максимальные оценки числа нелегалов в Петербурге, то на строительном рынке (включая ремонтные и дачные работы), по мнению экспертов, может насчитываться 100 – 120 тыс. мигрантов.
В торговле иностранцам работать в России то запрещают, то разрешают, то вводят квоты, то их отменяют. Реальную картину показывает лишь поход в любой магазин или на рынок. Если опираться на оценки главы петербургского УФМС Елены Дунаевой, то в петербургской торговле занято минимум 40 тыс. мигрантов. Неофициальные цифры конечно же выше и могут достигать 100 тыс. человек и более.
Среди работников транспорта процент мигрантов тоже традиционно высок. На конец 2012 года, по подсчетам комитета по труду и занятости Петербурга, водителями в городе работали порядка 12,5 тыс. иностранцев. По подсчетам самих транспортников, количество мигрантов–водителей в Петербурге составляет 50% от общего числа.
Возможно ли заменить всех этих людей на россиян? Все эксперты указывают не только на необходимость для этого политической воли, но и на экономическую подоплеку вопроса.
Вице–президент СРО НП "Объединение строителей Санкт–Петербурга" Алексей Белоусов приводит в качестве примера родной ему строительный рынок. Средняя зарплата рабочих по рынку — 30 тыс. рублей. С каждого рубля работодатель платит 51 копейку налогов: "Понятно, что, как только работник становится нелегальным, эти деньги работодателю платить не надо, и он их экономит".
То есть в конечном счете все упирается в исполняемость законов. Для исполнения которых требуется все та же политическая воля.
P.S.
Щезот, последний кронштадтский дворник–мигрант, уезжать насовсем из России не хочет. После отпуска дома хочет вернуться: "Куда–нибудь пойду. Пока еще не думал".
