Кончаются даже углеводороды. Почему бизнес не торопится инвестировать в разведку и добычу нефти

У корпораций, в первую очередь государственных, все хорошо так, как не было уже лет десять. В первом полугодии доналоговая прибыль корпоративного сектора выросла более чем на треть, примерно на столько же увеличились и остатки на счетах компаний. Личные состояния сотни российских долларовых миллиардеров сопоставимы с золотовалютными резервами ЦБ РФ. Кстати, сами эти резервы превысили $500 млрд.

Даже снижение цен на нефть не пугает власти — по крайней мере, на словах. Как выразился министр финансов, "созданная нами гибкая макроэкономическая конструкция и взвешенная бюджетная политика обеспечивают быстрое приспособление экономики к внешним неблагоприятным условиям".

Но рост государственных и корпоративных доходов не трансформируется в рост доходов граждан. Напротив, их доходы снижаются пятый год подряд, а число бедных растет.

Но начальство, судя по всему, убеждено: если люди как–то покупают необходимое, значит, какие–то деньги у них есть. Более того, именно низкие зарплаты — рычаг для повышения корпоративных прибылей, которые когда–нибудь должны будут трансформироваться в инвестиции и подтолкнуть желанный рост ВВП.

А этого не происходит. ЦБ РФ свидетельствует — инвестиционная активность сокращается, и процесс этот идет по нарастающей. Нет инвестиций — нет и роста. Опрос профессиональных прогнозистов, опубликованный НИУ ВШЭ в понедельник, показал, что экономического подъема не ожидают даже те эксперты, для которых оптимизм — служебный долг.

Ключевую причину стагнации Центробанк видит в отсутствии государственных инвестиций. Власти, прежде лихо тратившие бюджетные деньги, вдруг озаботились их сбережением. Начальство кивает на бизнес, не желающий реинвестировать заработанное. Бизнес, спрятав деньги, кивает на банки, которые не хотят его кредитовать. Банки кивают на финансовый регулятор с его высокой ставкой… Получается замкнутый круг.

Но неверно считать, что отсутствием инвестиций мы обязаны только злой воле олигархов, банкиров или чиновников. И те, и другие, и третьи имеют рациональные соображения, заставляющие их действовать так, а не иначе.

Ответ на вопрос о нашем будущем можно найти в документе под названием "Стратегия развития минерально–сырьевой базы Российской Федерации до 2035 года". Там среди прочего говорится и о том, что нефть относится к категории полезных ископаемых, недостаточно обеспеченных запасами. А 2025 год указывается как начало критических проблем с нефтедобычей. Что же могло случиться с нефтью, неужели всю уже выкачали? Тем более что сейчас ее добыча находится на пике.

Не совсем. Нефти в России по–прежнему очень много. Но это нефть, которую чем дальше, тем труднее добывать. Она требует новых инвестиций в разведку и добычу. Но таких инвестиций власти не планируют. Затраты федерального бюджета на воспроизводство запасов углеводородов — 15 млрд рублей в 2018 году и всего 12 млрд в 2019–м. Есть еще деньги госкомпаний, но — именно под предлогом инвестиций в "трудноизвлекаемую нефть" эти компании испрашивают себе бюджетные льготы и субсидии.

Понятно, что время для инвестиций в добычу нефти, способных обеспечить ее увеличение после 2020 года, уже упущено. Инвестировать нужно было несколько лет назад, но тогда у федерального центра, как мы знаем, были другие приоритеты. Поэтому срабатывает другая логика: если выручка все равно не увеличится, давайте сокращать расходы. А если еще и цены на нефть упадут, то экономика, как предупреждал министр, "быстро приспособится" — ценой дальнейшего снижения зарплат, доходов и уровня потребления. Чтобы ту же нефть приходилось "менять" на меньший объем товаров. В общем, пойдем путем Венесуэлы.

Здесь и находится ответ на вопрос об отсутствии инвестиций. Если вы уверены, что доходы населения и стоимость активов, оцененных в рублях, будут снижаться, то инвестировать — что в активы, что в бизнесы, генерирующие рубли, — бессмысленно. Лучше подождать, пока люди и активы подешевеют еще.

А потом можно будет вообще предложить народу собирать деньги на освоение новых скважин, например, эсэмэсками. Так, собственно, уже бывало, только 80 лет назад это называлось "сталинскими займами на восстановление народного хозяйства".

Дмитрий Прокофьев, экономист