Возвращение ларьков на улицы могло бы подтолкнуть впадающую в спячку архитектуру
Предложения и выступления наших властных деятелей часто образуют страннейшую кардиограмму. Фон — предсказуемая спячка, покой, затем вдруг вброс идей или мнений, потом опять покой. Так, от заявления Игоря Артемьева о коммунальных тарифах буквально через неделю не осталось и следа, даже и не поверишь в то, что оно было.
Весь февраль бурно обсуждалась идея вернуть ларьки и киоски (когда–то, как мы помним, в нашем городе их побороли, обвинив во вредности, ретроградности и антисанитарии), а в начале марта ее отложили на неопределенный срок. А жаль. Неплохая на самом деле мысль: ларьки не просто вернуть, но и гарантировать им минимум 5 лет жизни. А они бы за это время могли сильно оживить наше существование и даже дать толчок развитию нашей архитектуры.
Ведь где она, эта современность, о которой мечтали 20 лет назад? Растворилась без следа. Тогда казалось, что вот оно, придет, ан нет. Не пришло. Уже и поверить сложно в то, что некогда предлагалось. Эрик Мосс, Доминик Перро, Норман Фостер — где все это? Понятно, что небоскреб окончательно похоронил все мечты о современности. Пришла не она, а функция, большая функция, будь то в стадионе, будь то в высотке, будь то в театре. Архитектурой не пахнет. Даже пафосу дали развернуться только в Генштабе. А лучшему из проектов наших монополистов от архитектуры — музею блокады Явейна — дорогу, кажется, перекрыли полностью. Дошли до того, что некоторые хвалят жилые дома в новорусском стиле, а те, что выглядят неоконструктивистскими, даже объявляют шедеврами. И где этой современности пролезть, хоть в щелочку?
Как ни удивительно, но такой лазейкой и могли бы стать сервисные павильоны. Посмотрите на Сенную площадь. После того как ее зачистили от торговли, она стала не просто стерильной, но тупо безжизненной. Никаких архитектурных красот на ней нет, чему ларьки мешали? Уж не говоря про то, что смыли весь ее характер как торговой площади. Пустынная развязка, не более того. И еще про ленинградскую идентичность рассуждают. Не осталось ее никакой, ни в голове, ни на деле.
А ведь на новые торговые и прочие павильоны можно было бы объявить открытый конкурс. И это стало бы шансом пробиться молодым архитекторам. Для монстров сумма заказа — ни о чем. А у молодых кураж еще есть. Не все же им в дизайнеры интерьеров идти. Могли бы увлеченно придумывать легкие конструкции для торговых павильонов, кафе, вдруг бы изобразили и что–то смелое. Материалов теперь тьмы, а киоск можно и из дешевого соорудить. На Сенной, может, раз в 5 лет и стоило бы их менять. А в новых районах такие акцентные объекты вправе были бы оставаться и подольше.
Понятно, что ларькам теперь тяжелее конкурировать и с интернет–торговлей, и с супермаркетами, но тем авантажнее задача для придумщиков. А уж с кафе–стекляшками было бы еще веселее. Мегачернозем, не просто поле для проекта — сказка.
Город проводит, к примеру, конкурсы на малые художественные объекты. Выделяет средства — и это здорово. А тут сошлись бы и функция, и драйв. Было бы понятно, на что деньги тратятся. И не стоит бояться дерзкого, даже смешного.
По тому же разряду могли бы проходить все малые архитектурные формы. И автобусные остановки, и даже станции метро. На самом деле у многих классиков есть шедевры на этом поле. Достаточно вспомнить ракушки входов в метро в Бильбао Фостера или упругие навесы Роджерса для метро в Тайбэе. Потыкайте по кнопкам ваших впечатлений, наверняка что–нибудь сразу и выскочит. Если у них можно, так отчего же у нас нельзя?
Все теперь с грустью вспоминают прошлогодний футбольный чемпионат, саму легкую атмосферу в городе, не без бесшабашности.
Но кубки мира часто не происходят. Потому стоит придумывать разное и заводное. А законодателям не бросать хорошие идеи, а подхватывать и доводить до гола звонкие кофе–мячи на Приморском шоссе. Или забегать в желтые бутылки за молоком по пути с работы. Или на нее — для компенсации вредности.
