"Главное - оправдать поступки"

- Сергей, ваш Городничий в спектакле Туминаса говорит по-русски, остальные по-литовски. Каково играть, не понимая языка партнеров?

- Актеры понимают друг друга на птичьем языке. Или это какой-то космический язык. И с режиссерами то же: когда снимался у Йоса Стеллинга, он делал какие то замечания, я его понимал.

- Не зная английского?

- Знаю на троечку. Но я понимал импульс: чего он от меня хочет. Вообще ведь на язык, который знают с рождения, люди реагируют потом - обижаются, радуются и т. д. Но первый наш отклик - не на слова, а на какую–то энергию, идущую от этих звуков. Она попадает не только в ухо - в подсознание, в душу. А если язык чужой, чувствуешь, что внутри пустота, нет естественного ответа. У меня однажды был большой разговор с одним из главных английских кастинг-директоров, который приезжал в Москву набирать команду на проект BBC про нашу космонавтику. Он видел мои фильмы и хотел, чтобы я сыграл Комарова или даже самого Королева, похожесть какую-то во мне нашли. Я мог схитрить: "ОК, выучу роль на английском". Но я сказал: "Давайте буду играть по-русски, пусть партнер говорит по-английски, мы поймем друг друга, а потом вы можете меня хорошо сдублировать, найдете актера с похожим голосом и интонацией. Зато в кадре я буду естественным, появятся нюансы, которых не возникнет, если просто вызубрить слова, но играть на языке, не вызывающем у тебя внутреннего отклика". Этот кастинг-директор согласился и обещал попробовать убедить продюсеров, но, видимо, даже ему это не удалось. Неважно, какой актер, важно, чтобы он говорил по–английски. Но мало просто в совершенстве говорить на чужом языке, надо на нем думать, а главное - переживать. Помните, Штирлиц говорит радистке Кэт: при родах будешь орать "мамочки" по–рязански. Она обещает кричать по-немецки - в результате мы знаем, чем все закончилось.

- Перед съемками одной посвященной вам телепрограммы вы сказали ведущему: "Давайте не будем говорить о прошлом". Объясните вашу позицию.

- Это не позиция, это ощущение. Когда нет сегодняшней жизни, происходит печальное событие: человек начинает все время вспоминать, что было. Немало актеров, у которых есть только их прошлое. Если нет работы, тогда это житье воспоминаниями можно оправдать. А если, слава Богу, есть - нужно говорить о том, чем ты сейчас живешь, какие роли тебя сейчас будоражат. Не люблю возвращаться назад.

- То есть вы не хотите стереть какие–то страницы своей жизни?

- Боже упаси, зачем? Я же не Иван, не помнящий родства. Прекрасно помню все свои роли. Некоторые давным-давно ушли, как родственники, которые уехали навсегда. Некоторые до сих пор не дают покоя, хотя понимаешь, что вернуться к ним нельзя. Когда говорят: "Я восстановлю спектакль" - у меня это вызывает странное ощущение. Люди стали другими, время, поколение, ритмы другие. Что значит "восстановить" - это поставить заново. А стоит ли, если это был выдающийся спектакль? Ничего не хочу изменить, переделать. Разве что какие–то вещи чисто человеческие, которые можно бы стереть…

- Сейчас все вообразили, что актером может быть каждый: КВН - ТВ - кино, и вот ты уже звезда. Вас это не коробит?

- Сначала я смотрел на это с небольшим раздражением, теперь - очень спокойно. Согласен с Сергеем Юрьевичем Юрским, сказавшим: нашу профессию опустили донельзя. Для многих это hobby - не нужно переживать, не спать ночами. Для нас это жизнь. Но я не собираюсь поносить коллег…

- Вы признаете участников фильмов "Гитлер капут!" и "Яйца судьбы" коллегами? Или кто снимается, тот и актер?

- Действительно, многие из тех, кто сегодня снимается в кино, не актеры. Поживем - увидим. Посмотрим, что будет лет через пять–десять с теми, кто сейчас числится звездами.

По крайней мере, ММММ (так журналисты в шутку называли Сергея Маковецкого, Олега Меньшикова, Евгения Миронова, Владимира Машкова. - Ред.) и другие замечательные актеры моего поколения уже давно доказали свою состоятельность и серьезное отношение к профессии. Многие прозвучали, как ни странно, в безвременье. "Макаров" и "Патриотическая комедия" Хотиненко, "Пьеса для пассажира" Абдрашитова, "Про уродов и людей" Балабанова, муратовские "Три истории" вышли, когда уже не было проката. Тем не менее люди эти фильмы увидели и помнят. Значит, в них есть что-то настоящее, что не стареет от времени.

- Нынче все стали народными артистами, ненародных уже почти не осталось…

- Звания девальвируются по одной причине: у нас нет (и никогда не было) крепкого среднего уровня. Серединочки, но крепкой. Чем отличаются голливудские фильмы? Там есть потрясающий средний уровень профессионализма. Но есть актеры класса А. Их немного: Мерил Стрип, Джек Николсон, Аль Пачино, Роберт Де Ниро, Гленн Клоуз, еще несколько. А есть актеры - не буду говорить класса В, С, но, допустим, "Крепкий орешек" - фильмы хорошего среднего уровня. Когда есть крепкая серединочка - ты понимаешь, что выдающееся, что ниже среднего уровня, что вообще не обсуждается. А поскольку теперь чуть что, сразу гениально - сами запутались и других запутали. "Это гениально!" Я вижу, что это черное, а мне говорят - белое. Вижу, что это к театру или к кино не имеет никакого отношения, а мне говорят: "Новые формы". Тем не менее наши зрители умудряются во всем этом ворохе чепухи находить и смотреть стоящее, и не один раз.

- Из четверки ММММ кто–то в юности проснулся знаменитым, хотя потом подувял, кто–то год за годом постепенно вырабатывал мастерство, пока наконец не пришла слава. Как лучше?

- У каждого своя судьба. Одному все сразу, другому приходится непрерывно доказывать. Но это ровным счетом ничего не значит. Я убедился: если человек честно занимается своей профессией, рано или поздно это становится кому-то нужно. Хотя в этом смысле трагична судьба провинциальных актеров. Если о ком-то можно сказать "служение" - именно о них. Замечательные, талантливейшие актеры, но у них ничего нет, кроме режиссера. А если он самодур, да еще и дружбан хозяина города? Он бог и царь в этом театре. И у них ни кино, ни телевидения.

В этом смысле я даже рад за молодых столичных актеров, которые отказываются от ролей в театре ради сериалов, - у них есть выбор. Прекрасно понимаю, что сериалы - отличная возможность заработать деньги. На то, что платят в театрах, даже тех, где есть всякие гранты, надбавки, семью не прокормишь. Но благодаря сериалам происходит жесткий естественный отбор. Мы знаем много актеров, которых так и называют - сериальными. Ими там никто не занимается. Я однажды видел, как снимают сериал, и не поверил своим глазам. Без партнера, без всего. Приходит актер. Знаешь текст? - Знаю. - На эту камеру ты ей говоришь, на эту слушаешь. Поехали! Сказал - послушал - сказал. Она пришла: сказала - послушала - сказала. Вот тебе и вся сцена.

Слава Богу, есть и другое. Есть работа с Михалковым, с Балабановым, с Хотиненко, Урсуляком, Прошкиным, с Муратовой. Есть еще возможность по-прежнему чувствовать себя актером, чувствовать, что ты необходим, задавать вопросы, получать ответы, пробовать. Хороший режиссер никогда не пройдет мимо вопроса. Даже если время поджимает - плевать на время. Фильм "12", огромная компания, все профессионалы, мастодонты, тем не менее Никита Сергеевич с каждым как мама, как папа, как нянька. Я видел, как он убеждал одного актера: "Ты здесь не прав, твой герой в этой ситуации должен по-другому". - "Нет, мне кажется, так!" - "Ну давай попробуем. Только ты это можешь сделать, и сделаешь замечательно". Хотя у него хватит темперамента заставить, но он прекрасно понимает - скажи актеру: "Иди и сделай!" - получишь реакцию: "Ах так, ну получайте, чего изволите-с". Нельзя из-под палки. Самое потрясающее,  когда происходит естественный ход. Когда актер чувствует себя артистом, а не живой фактурой, которая движется направо-налево, смотрит то в ту камеру, то в эту.

- Как вы относитесь к тому, что ваши коллеги конвертируют славу в другие виды деятельности: Евгений Миронов руководит Театром наций, Чулпан Хаматова занимается благотворительностью?

- Очень хорошо. Чулпан Хаматова и Дина Корзун действительно ведь помогают детям, больным раком, действительно собирают деньги, закупают оборудование, это же правда. Слава Богу, что есть две такие девочки. Это государство должно делать, но ему нужно подсказать. Поражаюсь смелости Жени Миронова, который взял на себя этот невероятный груз. Но он действительно руководит, приглашает режиссеров, делает спектакли, устраивает фестивали.

- А не свидетельство ли это того, что в основной профессии ложка скребет по дну?

- Что, они плохо работают в первой, прямой профессии?

- Когда как.

- У всех у нас когда как. Не всегда получаются выдающиеся работы, бывают иногда работы и хорошего среднего уровня. Но они умеют делать и другое. Я это не пробовал. Мне говорят: идите преподавать. Боюсь пока. Не открещиваюсь, но говорю: потом, потом. Не потому, что мне нечего сказать. В таких ситуациях, мне кажется, в первую очередь должно быть естественное желание, внутренний посыл. Насильно или "вот я сейчас займусь этим, мне это выгодно" - наверное, совсем другая история. Но я верю, что их желание - естественное человеческое желание.

- Вы немало играли людей плохих, или находящихся в пограничных психических состояниях, или вообще безумных. Можно сыграть что–то, чего в тебе совсем нет?

- Для того чтобы играть, чего не пережил, и служит фантазия. Хотя мне кажется, не существует ничего такого, чего бы в тебе не было совсем. Другой вопрос - некоторые качества, требующиеся для той или иной роли, тебе бы не хотелось открывать в себе. Не стоит слишком заглядывать в свое подсознание, открывать все двери, потому что ты не знаешь, что будет за самой последней. Иногда не стоит поднимать какие–то силы. Когда читаю сценарий, если чувствую, что там потребуется от меня погружение в некие глубины, - понимаю, что это все равно нужно откуда–то взять. Какие–то детали можно подсмотреть: черты характера, манеру поведения, способ разговора. Но их нужно оправдать, а самое главное - оправдать поступки. Есть страшные персонажи, оправдание которых ты в себе найти не можешь. Либо ты должен препарировать себя, полностью раскрыть - кто оттуда вырвется наружу?

- Правда, что вы самой дорогой актер в российском кино?

- Если бы! Нет, неправда. Есть дороже.