Иван Миронов: "Надеюсь, у Чубайса будут другие сокамерники"

Иван Миронов провел 2 года в тюрьме по обвинению в покушении на Анатолия Чубайса и написал об этом книгу "Замурованные. Хроники кремлевского централа". Централ, как образ современной России и ее элиты, предстает в книге через портреты сокамерников Миронова, таких как Владимир Барсуков (Кумарин), Алексей Пичугин, Алексей Френкель, Григорий Грабовой и другие фигуранты самых громких дел. Миронова отпустили из тюрьмы под поручительство депутатов Государственной думы, но дело его не закрыто...

"ДП": Что такое "Кремлевский централ"?

Иван Миронов: Что такое централ 99/1? В этих трех цифрах уместились судьбы людей, приземленных с политического и делового Олимпа России. Это федеральная тюрьма №1. Она рассчитана максимум на 90 пассажиров. Из них добрая половина — фигуранты самых громких дел.

Это опальные олигархи, лидеры преступных сообществ, банкиры, высокого ранга фээсбэшники, менты, прокуроры. Скажем, в соседней камере, через стенку, оказался Дмитрий Павлович Довгий, бывший замначальника Главного следственного управления при Генеральной прокуратуре, который курировал мое дело, который принимал все решения по продлению, по избранию меры пресечения, который говорил раз за разом в неофициальных разговорах, что да, мы все понимаем, нет ничего против Миронова, но он будет сидеть. В итоге он получил 9 лет.Иван Миронов

Каждому — свое, каждый свое получит и за свое ответит. На этом пятачке сконцентрированы те, кто вчера еще определял, как будет жить страна, кто владел миллиардами, входил в список "Форбс". В той камере 610, где я сидел 8 месяцев с Кумариным, сейчас сидит Ходорковский. Камера на 4 шконки.

В централе камеры в основном 3–5–местные, есть еще три 8–местные камеры, большие. Почему подобную публику сажают именно на "девятку"? Во–первых, потому что там штучная работа, там индивидуальный подход к каждому вип–зэку. Тебя, с одной стороны, раскладывают по молекулам и собирают снова, чтобы посмотреть, что у тебя в голове, что ты знаешь, что ты не знаешь, как ты реагируешь на те или иные моменты, и второе — тебя превращают как бы в собаку Павлова.

Когда режим настолько жесткий, когда всю твою жизнь определяет лампочка над дверью, которая зажигается или гаснет под определенные события. Кроме этого, что очень важно для следствия, человек лишен любой связи с волей. Помимо глушилок, которые там стоят, телефон туда занести невозможно. Нет "дорог", нет никаких межкамерных сообщений. Во время прогулок под цинковой крышей, так что ни солнца, ни неба не видишь, на полную громкость врубают радио — чтобы никто не знал, кто гуляет за стенкой. Настолько громко, что ты не слышишь даже соседа, с которым гуляешь.

Обычно это "Кекс–ФМ". Причем техника стоит настолько сверхчувствительная, что она позволяет очищать музыку от голоса. Прослушка стоит, как мы поняли, практически везде, все слушается, записывается, протоколируется.

"ДП": Насколько столь разные люди, с которыми вы там сидели, способны находить точки соприкосновения?

Иван Миронов: Все зависит от человека. Замкнуться и уйти в себя порой бывает даже опасно, потому что нервяк, психологическое напряжение заразно, оно летает в воздухе и передается как насморк. Поэтому, если человек начинает напрягаться, ему говорят: "Слышь, давай заканчивай". В тюрьме, чтобы не плакать, смеются.

Поэтому — тоскливые персонажи встречаются, но все–таки ради того, чтобы сохранить в норме психику, чтобы выжить морально, не сломаться, не опуститься, — стараются все–таки держать такой некий уровень хорошего настроения. Я в тюрьме сделал опросник, когда разным людям задавались по 50 одинаковых вопросов. От скинхеда, который убил 20 человек, до олигарха.

И я спросил одного адвоката, заключенного, которого обвиняли во взятке: "Что тебя больше всего поразило в тюрьме?" Он сказал: "А то, что, когда я заехал, я увидел, что все смеются. Я думал, что в тюрьме все плачут, а там все смеются". Но опять–таки, смеются потому, что, когда ситуация становится смешной, она перестает быть страшной. Поэтому книга у меня получилась и смешная, и страшная.

"ДП": Как в тюрьме уживаются люди разных политических убеждений?

Иван Миронов: Основной принцип такой: главное, чтобы не педераст, а там голосуй за кого хочешь. Разные взгляды в тюрьме не могут быть психическим водоразделом между зэками. Если человек с головой, он попытается находить общий язык со всеми. Потому что душевная атмосфера одна, мы все ею дышим, в ней варимся. Идеологические разногласия там стараются не обострять.

Самый идейно–жесткий в этом плане был Алексей Пичугин, начальник службы внутренней безопасности "Юкоса". Тот был действительно фанатиком Ходорковского. Людей, более фанатично отстаивающих либеральную идею, которая по своей сути уродлива и ущербна, я не видел. И этот человек во имя либеральной идеи и во имя ее апологета, которого он видел в Ходорковском, фактически пошел на эшафот.

То есть получил высшую меру наказания — пожизненное заключение. Мое отношение к нему двойственное. То, что человек пошел на эшафот ради идеи, не может не вызывать уважения. Вопрос в том, ради каких идей он пошел на эшафот.

"ДП": А Кумарина можно назвать пассионарной личностью?

Иван Миронов: Кумарин очень сильный, мужественный человек, и я впервые видел человека, который живет духом. Диагнозы, которые у него есть, фактически несовместимы с жизнью: пуля в сердце, онкологии. И как бы кто к нему ни относился, каждый, кто его знает, признает в нем дух неубиваемой жизненной энергетики. Человек, превозмогая боль, живет и борется, заражая энтузиазмом, жизнелюбием окружающих, — и это, конечно, потрясает. В книге это одна из самых веселых глав — несмотря на весь трагизм, который окружает то, что происходило в 610–й камере.

"ДП": За книгой последует продолжение?

Иван Миронов: Мы с издательством "Вагриус" готовим проект, который называется "Тюремный фитнес". Книга о том, как можно выжить в тюремной камере на двух квадратных метрах, кто и как из громких арестантов сумел выжить и выстоять, используя подручные средства, волю, стремление жить, и не помутиться рассудком. Но мне хотелось бы отойти от тюремной тематики, потому что это как с похмелья, когда ты выпиваешь кружку пива и у тебя весь вчерашний хмель ударяет в голову...

"ДП": А могли бы вы представить Чубайса среди ваших сокамерников?

Иван Миронов: Я надеюсь, что у Чубайса будут другие сокамерники.