"Нету сей бородавки на носу — вот вдруг положение границ прекрасное"
На протяжении всего XVIII века Крым — больная мозоль русских царей и цариц. Три столетия кряду Крымское ханство было частью Османской империи, непотопляемым фрегатом Турции в Черном море, ее базой на северном берегу. Это означало три столетия войн, грабежей, угонов жителей южной Руси в полон. Общее количество рабов, прошедших через крымские рынки, оценивается историками в 3 млн человек. Конечно, это — за три века, но ведь и людей на ту пору было на Земле значительно меньше. И вот весной 1783 года проблема была наконец решена. 19 апреля увидел свет "Манифест Великой Императрицы Екатерины II о присоединении Крымского полуострова, острова Тамани и всея Кубанской стороны к России".
Ханский канат
Все, разумеется, произошло не враз. Этому событию предшествовал целый ряд военных кампаний, начатых еще Петром I. Ну и, разумеется, общая историческая, а точнее, социально–экономическая обстановка тоже должна была сложиться соответствующе. Дело в том, что на протяжении всего XVIII столетия Россия укрепляла свои позиции и становилась сильнее, а Османская империя, напротив, постепенно слабела. Сказывались и "усталость" правящих кругов, и центростремительные тенденции на окраинах. И примерно к середине 1770–х вышло так, что Крымское ханство оказалось в роли того самого каната, который перетягивают дюжие атлеты. С одной стороны Россия, требовавшая выполнить условия Кючук–Кайнарджийского мира, отдать ей под контроль целый ряд городов и смириться, с другой — Турция, не прекращавшая попыток вернуть себе влияние в Северном Причерноморье и восстановить ситуацию, когда Черное море было внутренним водоемом Османской империи. В целом же считалось, что Крым не зависим ни от одной стороны, ни от другой.
Крымский хан Шахин Гирей изо всех сил пытался выжать из этой ситуации все, что можно. Одновременно заигрывал с местной знатью, игриво подмигивал через море султану, намекая, что готов поддержать все его начинания, и при этом старался не вызвать гнева императрицы Екатерины II, ставленником которой, по сути, являлся. В то же время подданные его продолжали при каждом удобном случае грабить близлежащие русские земли, но сам он изо всех сил демонстрировал лояльность. Вот только какая неприятность: турецкая сторона не могла простить ему попыток проводить реформы и строить на территории ханства государство европейского образца, а российская — неумения приструнить местную аристократию и загнать ее хоть в какие–то рамки приличия. Всем не угодил, бедняга!
Заговор татарской элиты
Понятно, что решать крымский вопрос нужно было как можно скорее. Стоял он остро: чей все–таки Крым? Османская империя считала эти земли своими, но достаточных сил для отстаивания этого не имела. Российская империя, в свою очередь, до последнего играла в дипломатию, не переходя к жестким мерам, и даже Шахин Гирея по возможности поддерживала, помогая удержаться у власти, несмотря на постоянные бунты и заговоры татарской элиты. Долго так продолжаться не могло. Яснее всего сложившуюся ситуацию описал в письмах к Екатерине II генерал–губернатор южных губерний России князь Григорий Потемкин: "Крым положением своим разрывает наши границы. Положите ж теперь, что Крым ваш и что нету уже сей бородавки на носу, — вот вдруг положение границ прекрасное". И еще: "Приобретение Крыма ни усилить, ни обогатить вас не может, а только покой доставит. Поверьте, что вы сим приобретением бессмертную славу получите, какой ни один государь в России еще не имел".
Забрать полуостров
В принципе забрать полуостров себе можно было еще в конце 1770–х, но произошло это только весной 1783–го. Тут все сложилось как нельзя лучше: Шахин Гирей под давлением своих собственных подданных отрекся от власти, а Турция позволила себе очередной демарш, введя, в нарушение всех договоров, группу войск на Тамань. Проще говоря, появились одновременно и причина, и повод. Князь Потемкин приказал русским войскам взять ситуацию под контроль, причем сделать это со всей вежливостью по отношению к местному населению. Опубликованный в эти апрельские дни манифест Екатерины II возвещал, что терпение России лопнуло, попытки Турции вернуть себе Крым утомили, денег в поддержание мира вложено без меры, так что со стороны караимского населения будет разумно принять российское подданство, а ему взамен оставят "имущество, храмы и природную веру" и гарантируют "все те правости и преимущества", какими пользуется население России. Иными словами, речь шла не об оккупации, а об интеграции. До конца лета того же года все население Крыма присягнуло Российской империи, и "непотопляемый фрегат" навсегда сменил свой штандарт.
