Конструктивный конфликт: выигрывают обе стороны

<BR><BR>Юрия Шварцкопфа, исполнительного директора Мариинского театра, очень хотели видеть в должности директора БДТ им. Товстоногова и руководство, и труппа. С приходом в БДТ Юрия Шварцкопфа театр связывал определенные надежды. Но отставка не была принята.<BR>- В моем положении есть заложенная уставом двойственность. С одной стороны, я должен управлять финансовыми потоками и производством, с другой - этим распоряжается художественный руководитель-директор Валерий Гергиев. Он первое лицо театра, и он определяет стратегию и финансовую политику. Исполнительски воплощение этой политики возложено уже на меня.<BR>Хотя финансовая ответственность лежит на мне, полномочий мне не хватает. Именно это и было причиной моего заявления о переводе, но на должность директора Мариинского назначает премьер-министр России. Государева должность в государевом театре, поэтому по букве "кзотовского" закона с нее не уходят. Мне пришлось принимать правила игры. В результате я оказался в очень неприятном положении, подвел Кирилла Лаврова, виноват перед ним, перед БДТ.<BR><BR>- Формулировка о непринятии Вашей отставки говорила о перемене структуры управления театра?<BR>- Нет, об этом разговор не шел. Обсуждалось четкое разграничение полномочий и ответственности между мной и первым лицом. После всех принятых решений у нас все стабилизировалось, и мы с Валерием Абисаловичем начали как бы с чистого листа. И давайте говорить о менеджменте.<BR><BR>- Что отличает менеджера театра?<BR>- Это человек, который сидит на всем хозяйстве. Должность сложная и противоречивая. Существует несколько вариантов управления театром. Первый - как в Александринском театре. Там нет творческого лидера. Директор имеет возможность определять репертуар, приглашать режиссеров. В этой ситуации директор может полностью отвечать за всю работу. Второй - как в Мариинском. Имея такого лидера, как Гергиев, естественно, у нас все по-другому. Творческий лидер становится первым лицом и соответственно возглавляет, формирует и определяет всю политику театра. В третьем варианте творческий руководитель и директор имеют равные права. Такая ситуация всегда неоднозначна. Вспомним Станиславского и Немировича-Данченко. Конфликт заложен исторически. Хотя моя позиция такова, чтобы сделать все, чтобы по возможности избегать конфликтов.<BR>На мой взгляд, директор должен полностью отвечать за финансовые дела и создавать художественному руководителю такие условия, чтобы тот мог воплощать свои творческие планы. Разумеется, в пределах тех возможностей, что дает репутация театра, и в рамках закона.<BR>- Как финансируется государев театр?<BR>- Как все, что финансируется государством. Плохо. Государство оплачивает только зарплату. Раньше (в советские времена) мы четко знали, сколько мы получаем и по каким статьям можем тратить. Позже, когда наступил экономический эксперимент, мы также четко знали, сколько мы имеем и как эти средства распределяем.<BR>После выделения средств на содержание Мариинского театра отдельной строкой бюджета нам обещали в 1997 году сумму около $10 млн. Получили примерно 60%. На следующий год выделено на бумаге в рублях чуть больше, а в валюте практически на две трети меньше. На 1999 год обещания в рублях вроде чуть выросли, но реально в долларовом эквиваленте финансирование стало в 4 раза меньше. Для сравнения: бюджет "Ковент-Гардена" - $100 млн, а у нас - хорошо если $2,5 млн.<BR><BR>- Как выживает Мариинский театр?<BR>- Непросто. Театр во многом живет за счет средств, которые зарабатывает сам на гастролях. Мы освобождены от ряда налогов. И труппа на заграничных гастролях зарабатывает на новые постановки и на более-менее нормальную зарплату. Гастрольный план у нас огромный - это прежде всего заслуга художественного руководителя, чья мировая известность обеспечивает столько заказов, сколько мы не в состоянии исполнить. Гастроли дают возможность нормально жить, без них театр влачил бы жалкое существование. Театр на гастролях зарабатывает в 3 раза больше, чем дает государство.<BR>Мы позиционируем себя как российский, петербургский театр. Гастроли очень важны, они нас кормят, расширяют творческие возможности, но мы практически никогда не прекращаем работу на основной сцене.<BR>- Были ли сокращения в театре после кризиса?<BR>- После кризиса мы никого не уволили. Никаких сокращений не проводили. Сегодня ни один государственный театр не может расстаться с актером, который не может играть. Актер, вышедший на пенсию, может уйти, если захочет сам, но театр не может его проводить на пенсию. У всех театров это огромная проблема. Актеры, не выходя на сцену ни разу, получают и зарплату, и пенсию. Театр выполняет функцию невольного собеса. Любая труппа должна омолаживаться. Но мы не всегда можем себе позволить пригласить молодого талантливого исполнителя. Численность работающих колеблется от 1600 до 1700 человек из-за договорников. У нас все в штате, на контрактах в основном оперные звезды. Средняя зарплата - 700-800 рублей. Доход, связанный с поездками, сюда не включается.<BR><BR>- Состоялся ли переход труппы театра на контрактную систему?<BR>- В 1994 году было специальное постановление Правительства о переходе актеров Большого и Мариинского театров на контрактную систему. "Большой" в основном перешел. У них получилось, у нас - нет. Мы с этой работой не справились. Тут столкнулись этика и экономическая целесообразность. Сегодня руководители театра должны быть более душевными, думать и о сострадании. Прожить на пенсию и даже на государственную зарплату нелегко. А в штате Мариинского есть замечательные актеры, отдавшие театру всю жизнь. Может быть, именно поэтому Мариинский театр не перешел на контрактную систему, которая социально не состыкована ни с КЗОТом, ни с реалиями наших дней. На Западе эта система отработана в социальном и бытовом плане. Там нет проблем с жильем. <BR>Раньше Мариинский мог помочь с квартирой. Выделяли партийные начальники, сами актеры могли купить у города по льготной цене. Теперь никто ничего никому не дает. Мы строим дом на Гривцова, который будем частично продавать своим сотрудникам по льготной цене. Надеемся выиграть по тендеру дом, идущий на капитальный ремонт на Адмиралтейской набережной. Ведь для театра вопрос квартир - основной, когда заходит речь о солисте, которого мы хотим пригласить к себе. Петербург не может обеспечить Мариинскую сцену молодыми талантами. Приходится пробовать приезжих.<BR><BR>- Существуют ли стратегические планы реконструкции?<BR>- Последний раз реконструкция была в 1972-1974 гг. Сегодня нам необходимо техническое переоборудование сцены. У нас нет ни карманов, ни арьеров, технически мы не можем себе позволить то, что можем творчески. Вопрос о реконструкции сценической коробки стоит уже 2 года. Президент нам даже деньги давал на реконструкцию. Сейчас мы определяемся, что надо делать. Будем ли мы делать реконструкцию с учетом близлежащего пространства или обойдемся внутренней переделкой, точно не известно, пока не будет проекта. Чтобы говорить о стратегии и будущем хотя бы на 3 года, у нас создано управление перспективного планирования, чтобы знать, какой спектакль идет и кто исполняет главные партии, хотя бы на 1,5 года вперед. <BR>Полезен опыт совместного использования оформления спектаклей. Даже преуспевающие западные театры это делают, так как премьера - дорогостоящее удовольствие. Это хороший менеджерский ход и нормальная общемировая практика, которая помогает нам выпускать премьеры. Ведь новые постановки государство практически не финансирует, а они необходимы и театру, и зрителям.