У миллиардов не женское лицо

Согласно исследованиям ученых, мужской гормон тестостерон является важным для трейдеров и предпринимателей, поскольку отвечает за склонность к риску. Выше тестостерон — выше готовность рисковать. Учитывая, что новый бизнес сам по себе один сплошной риск, а уж бизнес в 1990–е годы — и подавно, можно было бы подумать, что это сугубо мужское дело. Но жизнь распорядилась иначе, и даже наоборот — женщин среди первых предпринимателей 1990–х было очень много.

С клетчатыми мешками

Как признаются сами предпринимательницы, влияние оказали два фактора. Во–первых, определенный уровень эмансипации уже обеспечил Советский Союз. Правда, равенство полов получалось своеобразное: женщины теперь без проблем могли работать трактористками, как в фильме "Волга–Волга", они получили хорошее образование, но руководящие посты все равно доставались в основном мужчинам. Во–вторых, в 1990–е у многих просто не было другого выбора. Есть мнение, что тогдашние челночницы вообще спасли экономику, потому что мужчины переживали кризис гораздо острее.

"Некоторые мужья просто растерялись, они не поняли себя и не знали, как быть в новой ситуации, — вспоминает Зоя Винниченко, президент ассоциации "Деловая петербурженка". — А женщинам куда деваться? Тогда бегали с клетчатыми сумками, а сейчас фабрики имеют. Я бы тоже сидела с удовольствием на своем родном заводе "Большевик", где меня сделали инженером! Но куда было деваться? Не было больше родного "Большевика".

"Я бы не стала демонизировать 1990–е, — говорит Наталья Молчанова, президент компании "ЭГО Транслейтинг". — Все–таки это был период великого потенциала для развития бизнеса, ведь практически не было конкуренции. Нас можно было назвать "амазонками" того времени. Понятно, что если ты уже ввязался в бизнес, то будет сложно, но интересно. Да, были и "игры с криминалом", мы через это прошли и все преодолели. Я выросла на Лиговке, хоть и в интеллигентной семье, и была сорвиголовой. Порой мне даже помогал мой гендер в решении этих вопросов. Это не значит, что никогда не было страшно, но животного страха точно не было. В какой–то степени это был своеобразный тренинг ведения жестких переговоров".

Вот только во влиятельных миллиардеров они так и не превратились. Наверное, оттого, что большие деньги тогда все–таки зарабатывали жесткой экспансией. А такие игры — они все–таки для мужчин (даже в мировом Forbes женщины редкость — их примерно 11%).

"Мне кажется, женская стезя русского капитализма началась с челночниц, — соглашается Марина Павлюкевич, генеральный директор PLG. — Получилось такое разделение: те мужчины, которые обладали хваткой, сумели взойти на высокопоставленные должности, заняться приватизацией, оккупировать достаточно крупные и хлебные места. А женщины заняли нишу мелких предпринимателей".

Не светите первую леди

Зато в петербургской политике роль женщины изменилась значительно. В 1990–е в городе были две первые леди, и обе казались влиятельнее многих богатых мужчин. Считается, что мэру Анатолию Собчаку это даже стоило политической карьеры. Эксцентричное поведение его супруги Людмилы Нарусовой, с легкой руки журналиста Невзорова получившей прозвище "дама в тюрбане", серьезно сказалось на рейтингах. Она посещала богатые модные показы, вела активный светский образ жизни, чего горожане ей так и не простили.

Совсем другой современники запомнили Ирину Яковлеву — супругу первого петербургского губернатора. Хотя никаких официальных должностей она не занимала, в городе Яковлева считалась неформальным куратором информационной политики. А помещение ее небольшой организации на улице Маяковского стало "теневым офисом" губернатора, куда съезжались решать вопросы самые влиятельные бизнесмены.

"Не скажу, что она принимала решения, нет, — вспоминает политтехнолог Александр Ершов. — Но она их готовила, очищала лишнюю информацию для своего супруга. И это абсолютно нормально, потому что, когда у губернатора нет людей, которые готовы предложить объективную информацию, — это беда. Если таким человеком может оказаться супруга — вообще замечательно".

Тем не менее все последующие петербургские губернаторы–мужчины от фигуры первой леди словно бы демонстративно отказались. Что отнюдь не означает, что их жены совершенно не оказывают никакого влияния. Просто мы об этом не знаем.

"В любом городе, в любом регионе России, если возможно приблизиться к губернатору через супругу, через дочку, прекрасно это делается, — рассказывает Александр Ершов. — Есть такие руководители, которые своим женщинам сразу настрого такое запретили, даже если это самый расчудесный человек. Но это все строго индивидуально. Как сейчас это делается в ситуации с Бегловым, Собяниным, мы просто не знаем. Потому что большинство элиты стремится максимально скрыть из поля зрения свою семью. Да и Владимир Путин нам этот пример подавал с самого начала!"

Протоптанная дорога

Для Петербурга эпоха "серых кардинальш" в 2003 году сменилась эпохой генерал–губернаторши, когда на петербургский трон взошла Валентина Матвиенко и доказала всем, что женщина в политике может добиться огромных результатов. Возможно, именно Матвиенко открыла дорогу многим современным женщинам–министрам, вице–премьерам и даже главе Центробанка.

"В политике у нас много было интересных людей, та же Хакамада, — напоминает Александр Ершов. — Но именно на посту хозяйственника Валентина Ивановна, наверное, была все–таки первая. И она протоптала эту тропинку с большой пользой для России, как мне кажется. Потому что мужчина ты или женщина, по большому счету не важно, главное — какие у тебя управленческие и человеческие качества".

Из правительственных кабинетов традиция как будто бы просочилась и в экономику. По крайней мере сегодня женщина–директор уже мало кого удивит, а среди молодежи гендерных предрассудков еще меньше. Вот только на топе Forbes это пока никак не отражается.