Закулисье шоу–пространства

Петербургское шоу–пространство "Ленинград Центр" (ЛЦ) очень отличается от традиционных театров. Не только тем, что каждая постановка — это уникальный сплав из номеров совершенно разных жанров, авторской волей сплетенных в единое гармоничное полотно. И не только тем, что все актеры труппы выступают в одном шоу в совершенно разных амплуа, почти на глазах превращаясь из танцоров в вокалистов и тут же — в драматических актеров. А в первую очередь тем, что каждая постановка здесь — это яркая феерия, которая редкого зрителя может оставить равнодушным.

В ближайшее время на сцене "Ленинград Центра" можно будет увидеть два шоу. В эту субботу — "Портфолио", которое соткано из набора эпизодов, в каждом из которых труппа сценическим языком рассказывает о становлении артистов и приоткрывает свое закулисье. И весь ноябрь — "Прекрасная М" — история об актрисе, которая на излете блистательной карьеры вспоминает свой жизненный путь.

А накануне трое молодых (и очень талантливых) актеров труппы — Кейко Ли, Виктория Рангаева и Дмитрий Орлов — рассказали "ДП" о том, как они пришли в "Ленинград Центр", насколько им сложно перевоплощаться из одной роли в другую, как работается с главным режиссером шоу–пространства Феликсом Михайловым и о своих устремлениях.

Взаимная?

Кейко Ли, танцовщица

— Пять лет назад — даже пять с половиной — я впервые, после очень большого перерыва, вышла на сцену проекта "Танцуй". И я даже еще не начала танцевать, когда ко мне обратился один из членов жюри. Я тогда даже не знала, кто такой Феликс Михайлов, а он говорит: "Пойдешь ко мне работать?" Я отвечаю: "Извините, куда? Нет, не пойду, я тут учусь в МГУ". Он меня еще 3 месяца вылавливал, и я уже в процессе узнала, что он режиссер. Так началась моя история в "Ленинград Центре". И это чистая любовь.

— Очень взаимная! Феликс — уникальный режиссер, таких я не видела нигде. Он искренне любит каждого члена труппы, сопереживает, помогает. Я практиковалась при Большом и Малом театре — там никто не подходит к режиссеру, с ним никто не разговаривает. Тут же другая история. Это взаимная связь, и ты чувствуешь ответственность — не хочется разочаровать, а хочется соответствовать. И это такая мощная вещь, которая меня вдохновляет все годы работы в "Ленинград Центре".

Перед актерами здесь ставятся порой не самые простые задачи. Что для вас было самым сложным?

— Да, задачи всегда ставятся непростые, но мы точно знаем, что не может быть таких задач, с которыми мы бы не справились. Бывает, сперва кажется, что не получится, за неделю до премьеры думаешь: "Боже! Это же невозможно". А потом выходишь на сцену и делаешь.

Помимо основной своей специальности актерам ЛЦ приходится осваивать и новые актерские амплуа.

— Да, сперва режиссер нам говорил, что это нужно для развития. Но в какой–то момент в труппе это стало мейнстримом. Мы все хотим чему–то учиться друг у друга, потому что мы все друг друга очень вдохновляем и очень любим.

Сколько ролей вы играете в постановках ЛЦ?

— Только в постановке "Портфолио" у меня шесть ролей. И, возможно, добавятся еще три. Мы все примерно так работаем — играем разноплановые роли. Которые могут быть настолько кардинально разными, что иногда поначалу, когда у меня еще было мало опыта, было тяжеловато сразу переключиться. Например, из какого–то очень доброго персонажа превратиться в роковую женщину.

Вы уже ставили в "Ленинград Центре" хореографию, как ваши коллеги по труппе?

— Я пока не созрела. Если что–то ставишь, это большая ответственность, потому что ты должен что–то донести до зрителя и чем–то поделиться. Чтобы твоя хореография или твои мысли отозвались как–то в человеке. Для этого нужно достаточно опыта — и профессионального, и душевного, и творческого.

Виктория Рангаева. Хореограф–постановщик, артист, вокалист

— У меня очень долгая история в "Ленинград Центре". Я с первого кастинга, который был в ноябре 2012 года, в ноябре будет 7 лет со дня знакомства с Феликсом. Это была очень долгоиграющая пластинка. И только в феврале 2014 года мы начали работать малыми группами — часть людей в Москве, часть в Петербурге — начали готовить премьерный показ.

С какой постановкой было сложнее, а с какой интереснее работать?

— Для меня одним из переломных шоу было "Портфолио". Потому что в остальных постановках я очень много работала как артист и много танцевала. А в "Портфолио" было достаточно мало — для меня — выходов на сцену. Но зато я поставила два номера, что позволило поработать немного с другой стороны, хотя и ограничило в нахождении на сцене.

Петь вы начали уже здесь?

— Вокал был в университете, но там была достаточно сложная история с педагогом, поэтому я не ходила на уроки. Здесь это тоже было весьма внезапно. Феликс собрал нас в репетиционной точке, где мы занимаемся вокалом. Тогда еще никто из труппы не пел. И он нам устроил фактически караоке–вечеринку — мы все пели по очереди — кто что мог. И после этого он выбрал определенное количество людей, с которыми начала заниматься наш педагог по вокалу Мария Кирпичева (артист труппы "Ленинград Центра"). А затем у меня было 2 недели, чтобы выйти на сцену и спеть.

И что вы чувствовали, когда вышли первый раз петь?

— Как хореограф, ты всю жизнь учишься контролировать свое тело. А потом выходишь петь — и это совсем другое. Первое выступление по ощущениям для меня было чудовищным, мне было очень страшно. Но проходило все в Белом баре "Ленинград Центра" — люди там сидят очень близко, и ты им даешь посыл: "Я профессионал, сейчас все будет в порядке".

Если вернуться к "Портфолио" — сколько ролей вы играете в этой постановке? И какая из них была сложнее и интереснее?

— Из сложного для меня были пилоны. Потому что ты занимаешься, у тебя что–то получается, но в момент, когда нужно выйти на сцену, все против тебя — потеют ладошки, становится неудобным костюм. А ты играешь секси–диву. Это максимальный стресс для артистов балета, но в нас верит наш педагог Виктория Чапайкина. Она вице–чемпионка мира, и ей можно доверять, но стресс это не уменьшает.

А из зрительного зала это выглядит так, будто все очень легко.

— В этом и есть артист. Ты выходишь на сцену, и зритель не должен увидеть того, что тебе сложно, не должен это почувствовать. Если это долетает до зала, значит, что–то не так, и нужно найти в себе силы, чтобы совладать с этим всем и дать только положительный заряд людям, которые тебя видят.

А еще в "Портфолио" есть замечательный номер "Жозефина Бейкер", поставленный Дмитрием Орловым, где мы танцуем чарльстон. Визуально — очень простой и веселый номер. Но после одной из репетиций я вышла и проверила свой пульс, и он был 174 — потому что очень высокая скорость исполнения. А после этого номера у меня есть ровно четыре минуты, чтобы переодеться и выйти петь коллективную песню. И нужно успеть сменить образ и восстановить дыхание, в противном случае все будет крайне скверно. Это песня а капелла, без музыкального сопровождения, нужно контролировать свое дыхание, нужно четко держать партию, потому что от этого зависит общее звучание. Всего четыре минуты на то, чтобы успокоить свой пульс до нормального, выйти и сделать это. И мы делаем это. Потому что зрители уже в зале и будет неправильно их разочаровывать.

Сыграть Гамлета?

Дмитрий Орлов. Актер, танцор, вокалист, хореограф–постановщик

— По специальности я вообще–то инженер. Да, вся моя жизнь была вокруг танцев — сначала бальных, потом добавились современные. Но образование получалось по родительской, такой советской идее, что танцами ты не заработаешь, поэтому "давай что–нибудь нормальное". Поэтому я пошел по стопам отца в технический вуз и стал инженером.

Но начал выигрывать соревнования по танцам, стали приглашали преподавать. Потом начал не только учить, но и ставить танцевальные номера, появились навыки в постановочной хореографии. И уже когда начал работать здесь, стало понятно, что хочется чего–то большего, начал постигать и актерскую стезю, и вокал. В какой–то момент понял, что этому здесь могут научить и для этого надо просто начать проявлять инициативу. Я попросил, проявил инициативу, начал обучаться. И вот теперь я пою. Не так долго, 2 года.

А какая перипетия привела в "Ленинград Центр"?

— Я танцевал в команде спортивные современные танцы, мы готовились к чемпионатам. И в очередной сезон в команде появился новый участник. Трюкач, танцор, веселый парнишка. У нас были достаточно плотные тренировки — а он их начал пропускать по разным причинам. Меня это заинтересовало, и как–то в разговоре выяснилось, что он работает в театре.

Потом Стас (Станислав Литвинов, приглашенный артист "Ленинград Центра". — Ред.) от театра съездил в Сочи. Потом он в Москве открывал премию "Золотой Орел". Я думаю: "Это какой–то очень странный театр". Я спросил. Он предложил написать Феликсу в "Фейсбуке". Я написал, Феликс отвечает: "Да, интересно, приходи". Назначил дату, а за неделю до этой даты я ездил на кастинг в танцевальный проект на Первом канале. И вот я прихожу на кастинг в театр, а режиссер, увидев меня, посадил всех и говорит: "Ребята, это Дима, он хорошо танцует". Я озадачен — откуда он это знает? Станцевал. Феликс спрашивает: "Хочешь с нами?" — "Да, хочу, но у меня сейчас танцевальный проект, я прошел кастинг". — "Я знаю, я там режиссер, я тебя там видел".

Сара Бернар в свое время сказала, что актерство — это женская профессия, потому что мужчины не умеют так перевоплощаться, как женщины…

— Это забавно, потому что, я так понимаю, вся актерская история — она из таких качелей. Когда–то женщин играть не пускали, играли только мужчины, и они прекрасно перевоплощались — и красились, и голоса пародировали. Потом женщины начали появляться в актерской профессии, и так плавненько: "Нет, ну вам переодеваться тяжело, у нас же это лучше получается". Красота в глазах смотрящего.

Что касается конкретно меня… Делать все механически — просто переодеться, тут жесткий рэпер, тут я весь из себя… В принципе, это можно делать и механически. Но как только начинаешь в этом разбираться, становится чуть сложнее. Можно изображать, а можно прожить. Вот над тем, чтобы проживать, ведется и дальше будет вестись работа внутри меня. Но, в принципе, как я говорю в конце шоу "Портфолио" — там идет кусочек из моего интервью — "Я бы не пошел в театр, если бы не любил славу". Мне изначально нравилось выступать. Мне нравилось, что я на сцене и я интересен зрителям, которые пришли посмотреть в том числе и на меня.

Есть что–то, чего вы еще не пробовали, но хотели бы? Сыграть на трубе или саксофоне, выйти на сцену жонглером или силовым акробатом?

— Есть. Было и желание силовым себя попробовать. У нас есть пример — парень, который жил в Москве, пожил в Питере, преподавал, худенький и в очках. Он спросил меня, есть ли что в Питере, а я уже работал здесь. И я сказал: "Я могу тебя посоветовать, я в тебе уверен". Он пришел, станцевал хореографию, Феликсу понравился. Учил какие–то номера и параллельно начал смотреть вокруг. Купил себе трости, начал стоять на них. Потом стойки на руках делал. Потом купил себе канат, начал тянуться. Потом его заметили девочки, взяли к себе на трапецию, у нас появился номер "тройная трапеция". Потом его заметил наш педагог по воздушным стилям Алексей Ишмаев, взял к себе в номер с ремнями.

И вот сейчас он работает трапецию, ремни, они ездят на соревнования, занимали все места, у них есть все медали — и бронзовые, и серебряные, и золотые, и Гран–при. Притом что он начинал просто — бег в прошлом и хип–хоп (Павел Майер, танцор и воздушный гимнаст, призер международного фестиваля Mondial du Cirque de Demian. — Ред.). И, как только я увидел его, я решил, что мне тоже хотелось бы что–то такое. Не так, как у него, по–своему себя проявить. Сейчас я больше склоняюсь, что хотелось бы уверенно заговорить, по–актерски.

— Почему бы и нет? Для меня актерская профессия самая сложная по убедительности. Вот ты прыгнул сальто — и сто человек тебе аплодируют, потому что они не могут прыгнуть сальто. А когда ты рассказываешь им историю своей или вымышленной жизни — они очень легко могут поставить под сомнение то, что ты рассказываешь. Трюк даст тебе какую–то конкретную задачу. А твое умение быть лаконичным, уверенным — оно может сделать тебя кем угодно. И даже трюкачом — ты можешь, не умея делать трюк, убедить всех, что ты сейчас его сделаешь. И для меня сейчас задача не просто стать актером, а именно вот таким, лаконичным и правильным актером.

"Прекрасная М", еще одна постановка "Ленинград Центра", — что ждать от нее зрителям?

Д. О.: Для нас "Прекрасная М" — самый инновационный спектакль. Потому что до этого спектакли собирали по типу ревю, без сквозного сюжета. В них есть образная линия, но некоторые люди ее не понимали и не могли заглянуть глубже. В этом плане "Прекрасная М" была первым симбиозом, в ней четкий сюжет. Это первое шоу, в котором есть героиня, которая идет через весь спектакль, и ее отсутствие на сцене означает какие–то перипетии в ее жизни или что–то, что происходит параллельно, что открывает дальнейшие события, объясняет. Поэтому и название "Прекрасная М", поэтому оно другое. Хотя у нас о каждом шоу можно сказать — "другое".

В. Р.: И ты понимаешь, что твой выход на сцену влияет на общий результат. Это не просто номер, отдельно вырванный из контекста, это часть большой истории. При этом для людей, которые не уловили суть, все равно остается потрясающе яркая картинка, которая очень динамично меняется. И можно просто сидеть и радоваться, какие все красивые.

К. Л.: У нас одно грустное шоу, мне кажется. Даже не грустное, а не совсем веселое. У главной героини тяжелая судьба, и ты ей очень сопереживаешь.

В. Р.: Внутри спектакля у тебя нет времени это оценить. Ты несешься, переодеваешься — сейчас ты очень злая женщина, которая издевается над героиней, потом ты фрик, потом ты хиппи. Но после окончания иногда люди в зале плачут. И ты думаешь: "Что же мы наделали?".

Д. О.: А еще мы ни разу не видели целиком то, что делаем, у нас не было ни одного просмотра спектакля или разбора ошибок. Феликс специально так делает, он говорит: "Я не хочу, чтобы вы смотрели на это. Вы — играющие персонажи, и вы доносите ту мысль, которую мы с вами или вы сами придумали. Но зрители — это зрители". Мы действительно работаем для зрителя. И когда в конце выступления зритель тебе аплодирует со слезами на глазах, честно и искренне, это дорогого стоит!