Резиденты креатив–клуба. Как выживают современные культурные центры

Автор фото: 8loft.ru
Автор фото: 8loft.ru
Креативные пространства в благоприятной петербургской среде растут и множатся, попутно обрастая резидентами: кафе и магазинами, мастерскими и дизайн–студиями. Незадача: коллеги из "классических" музеев воспринимают такие центры скорее как коммерческие — а не элитарные вовсе. Вместе с Высшей школой экономики в Петербурге "ДП" находит компромиссы в духовном и финансовом обогащении и выясняет, почему на деле комбинация коммерции и современного искусства — это однозначно выигрышный симбиоз.

Продать и просветить

Молодые культурные центры вынуждены не только экспонировать все возможное и просвещать жаждущих, но и продавать — современное искусство, лекционные курсы, еду и одежду на арендованных резидентами площадях. Это приносит им необходимую для выживания прибыль, но — удивительно — вызывает недоверие и даже высокомерное отношение в "музейном" сообществе и, по мнению его представителей, постепенно отталкивает новых посетителей, а не привлекает их.
Заговорили о своеобразном порочном круге ученые из Высшей школы экономики в Санкт–Петербурге (НИУ ВШЭ — СПб). В своем исследовании Мария Сафонова, Надежда Соколова и Александра Бармина столкнули петербургских корифеев музейного дела и сравнительно новые центры культурного досуга. "Избиения младенцев" не предполагалось: исследователи анализировали, кто чаще других мелькает в СМИ. И "Эрмитаж", и кинотеатр "Родина", и уже почившая ныне площадка "Тайга" могли появляться в медиа с одинаковой регулярностью.
Во время работы исследователи выяснили, что все культурные институции Петербурга можно условно разделить на четыре волны — по датам рождения. Самые старые из них работали с советских и даже имперских времен — "Эрмитаж" и Русский музей. Во второй волне оказались организации, возникшие в переходный период 1980–1990–х годов, в числе которых так называемые малые музеи. В третьей — выставочные пространства, которые появились во время экономического бума начала 2000–х годов, будь то галерея Марины Гисич или центр "Росфото". В завершающей четвертой — представители сферы 2010–х годов во главе с "Эрартой" и "Этажами".
Все эти волны, по словам исследователей, отличаются прежде всего степенью легитимности. "Можно сказать, это респектабельность. Способность получать признание от других значимых, ресурсных и признанных игроков поля. Искусство — это сфера производства, в которой репутация зачастую весит так же много, как материальные ресурсы", — объясняет одна из исследователей Мария Сафонова.
Чтобы определить, как коллеги относятся друг к другу, среди них был проведен анонимный опрос с элементами интервью. Так, сотрудница одной из новых креативных платформ считает институции первой волны важными: "Все они — основа культурной жизни в Петербурге. Знаете ли вы другую организацию в городе, которая работает в более широких масштабах, чем "Эрмитаж" и Мариинский театр? Я — нет. Да, еще Русский музей. Получается, у нас есть три столпа".
А вот сотрудники государственных музеев отнеслись к коллегам из креативных пространств более категорично и менее разборчиво. "Тайга" — это просто ресторан. По–моему", — считает работник крупного госмузея, даже несмотря на то, что пространство в первую очередь было площадкой для российских и международных выставок современного искусства, концертов и лекций.
Схема легитимации оказалась простой: меньше коммерции в культурном пространстве — больше элитарности и уважения коллег. Но такой сценарий при всем желании не гарантирует молодым культурным организациям экономическую безопасность. В исследовании даже проводится параллель с дореволюционной Францией: тогда аристократ не мог начать капиталистическое предприятие, не теряя статуса в обществе.

Между полюсов

Практика показывает: гибриды коммерции и искусства в Петербурге выживают не всегда, но "запирают ворота" чаще исключительно из–за проблем с арендодателями. А вот поток посетителей или степень элитарности на закрытие центров не влияли. Именно из–за подобных трудностей прекратили существование или переродились сразу несколько проектов — площадка "Тайга", пространство "Четверть", лофт "Контур". Зато вслед за ними на карте Петербурга появились другие культурные точки: от островной "Новой Голландии" до многофункционального "Бертгольд Центра".
Новые городские пространства, лофты и арт–кластеры в большинстве случаев еще с момента открытия позиционировали себя как в основном коммерческие проекты, а лишь последовательно и дополнительно — культурно–выставочные. И, как оказалось, это удивительно подходящий современному городу формат.
"Культура живая и изменчивая. У древних римлян был культ здорового тела, что и выражалось в искусстве. В Средневековье на смену телесной красоте пришло самобичевание. Сейчас — эпоха постмодернизма, когда понимание культуры для каждого стало индивидуальным. И мы — одна из тех немногих площадок, которые позволяют молодым художникам реализоваться и показать свои работы. Именно мы, а не крупные музеи, занимаем эту нишу", — уверен Роман Красильников, основатель "Бертгольд Центра", объединяющего под крышей переиначенной типографии и бары с шоурумами, и лекционно–просветительские истории вкупе с выставками.
В совмещении коммерции и культуры ничего предосудительного не видят и в центре дизайна Artplay, который в основе своей зарабатывает на аренде помещений. "Если арт–проект не коммерциализирован с самого начала, у него больше рисков никогда не выйти из фазы стартапа и в итоге закрыться с убытками для инвестора", — говорит Руслан Чернобаев, директор по стратегическому развитию Artplay в Петербурге, и добавляет, что современные арт–пространства — это удачный старт не только и не столько для одаренных художников, сколько для малого бизнеса.
В Москве процесс кластеризации в сфере дизайна и искусства насчитывает уже не годы, а десятки лет: так, именно из столицы Artplay пришел в Петербург. "Здесь мы имели немного другую ситуацию: каждый устраивался по отдельности. Поэтому Artplay стал площадкой для игроков, способных инвестировать в будущее. И это не образное выражение, а конкретная экономическая модель. Наши резиденты отлично понимали, когда заходили в крупный проект, что 1–2 года будут инвестировать в центр и таким образом займут ключевые локации проекта–лидера — этого, как управляющая компания, должны добиться мы сами", — уверен Руслан Чернобаев.
"Для нас при подборе резидентов важно было выбрать "мелкий бизнес с душой". И пускай основной доход проекта — аренда, концептуальной составляющей было и остается культурное наслоение. Культура вышла за рамки театров и классических музеев", — рассуждает Роман Красильников.

В меценаты не записывались

Пускай для каждого проекта основой заработка стала аренда помещений, о культуре и искусстве креативные пространства не забывают вовсе. Коммерческий путь развития выбрал для себя и другой молодой проект, называющий себя уже не креативным, а публичным — "Новая Голландия: культурная урбанизация".
"Мы никогда не говорили, что "Новая Голландия" — некоммерческий проект. Размер инвестиций — огромный. И мы надеемся вернуть их в обозримом будущем. Просто мы выбрали другой подход, нежели коллеги по цеху, и прежде всего сделали удобный парк с бесплатными опциями и круглогодичной программой событий. Но в чем креативность в катании на качелях? Или в том, чтобы валяться на траве? В нашем понимании это публичное пространство, сделанное для удобства горожан", — расставляет все по местам Роксана Шатуновская, генеральный директор проекта "Новая Голландия: культурная урбанизация", обращая внимание на то, что в итоге не все здания будут отданы под коммерческие пространства.
Также в "Новой Голландии" говорят, что исключительно культурно–выставочная программа попросту не может содержать новые городские пространства. "Сама по себе выставочная деятельность не приносит деньги. Это скорее просветительская история. Траты на содержание таких пространств не покроют никакие кафе или магазины. Эти расходы несут либо частные меценаты и спонсоры, либо государство", — уточняет Роксана Шатуновская.
И все же экспонировать искусство и лишь попутно подзарабатывать другими способами уже почти 10 лет удается "Эрарте" — частному музею, у которого нет госфинансирования. "Мы существуем благодаря посетителю, поэтому нам критически важно создать комфортные условия для наших гостей. Пять этажей постоянной экспозиции, семь–восемь выставок одновременно сложно посмотреть всего за пару часов", — рассказывает Екатерина Атоян–Милюкова, директор по внешним связям музея "Эрарта".
Из коммерческого в творческом — ресторан Erarta, кафе с летним балконом и магазин Erarta Home, где представлены репродукции и оригиналы картин современных художников, предметы интерьера, книги и дизайнерские подарки. "Все эти проекты приносят доход, но музей "Эрарта" не является коммерческим проектом, потому что прибыль не извлекается, а направляется на развитие музея и поддержку российского современного искусства в целом", — говорят в "Эрарте" и отмечают, что интерес к современному искусству в Петербурге в принципе возрастает. Ежегодный рост количества посетителей, по словам представителей "Эрарты", составляет минимум 30%.
Но что в итоге окажется более популярным среди петербуржцев и гостей города: элитарные "классические" музеи или новые пространства на стыке культуры и коммерции?
"На этот вопрос можно ответить лишь по результатам исследования публики. Мы изучали только организации, виды их деятельности и репутацию в художественной среде, — объясняет Мария Сафонова. — Исследование публики — совсем другое исследование, масштабное и сложное. Нужно понять, на что аудитория тратит свое время и деньги в культурных институциях. Такого исследования, насколько я знаю, в Петербурге еще не было".
Пожалуй, это лишь еще один повод пролонгированно понаблюдать за лофтами, кластерами и пространствами.
Сейчас арт–пространства не просто стремятся к коммерции и монетизации, а создаются ради них. Мы зарабатываем скорее не на экспонировании или продаже искусства, а на аренде помещений под мастерские художников и дизайнеров, шоурумы. Все, что происходит вокруг аренды, создается уже не для прибыли, а для горожан и гостей нашего города — мы неравнодушны к этому, поэтому вход у нас свободный. В целом уверен, что в будущем будут выживать те проекты, в которых заинтересован собственник помещений. Если подача и энергия идет от него, то и резиденты будут жить хорошо. И все же живопись в крупном пространстве сама по себе, без дотаций, оставаться не может: даже у нас, в помещении с десятью галереями, предметы современного искусства покупают в основном гости из Китая. Конечно, не те, кого отвозят в магазины сувениров за буденовками, — к нам попадают иностранцы, которые действительно интересуются искусством.
Сергей Бельтюков
генеральный директор кластера «Артмуза»
В чистом виде искусство вряд ли сможет себя поддерживать. В «Тайге» (закрыта из–за недопонимания с арендодателем. — Ред.) мы давали возможность реализоваться талантливым ребятам, но нам нужна была финансовая поддержка — коммерческая составляющая. Считаю, что коммерция и культура должны совмещаться в одном пространстве, потому что искусство затратно. С другой стороны, без творчества у проекта нет духа — получается стандартный бизнес–центр, а не арт–пространство. Сейчас наша команда пытается разбавить «Ленполиграфмаш» новыми резидентами — более творческими. Другая, начальная ветвь его развития — это технопарк. Но не исключено, что скоро здесь появятся шоурумы отечественных дизайнеров: сейчас все плотно забито арендой, но предполагается ротация. Здесь в параллели развиваются концепции технопарка, креативного центра и общественного пространства, и в этом плане «Ленполиграфмаш» уникален для нашего города.
Марк Калинин
сооснователь коворкинга «Кб Футурист» на территории технопарка «Ленполиграфмаш», основатель пространства «Тайга»