Неизменное и меняющееся. Несколько слов накануне спектакля

Константин Райкин, актер:

Мне часто задают вопрос, как изменилась моя аудитория, какой она была 20, 30, 40 лет назад… Мне трудно ответить на эти вопросы, я ведь и сам меняюсь, я нахожусь, как и все мы, внутри жизненного потока, который несет нас.

Точно и с уверенностью могу сказать, что публика, и в том числе петербургская, ленинградская публика, в те годы ждала от меня юмора, лицедейства, пародийности, эксцентрики – и она это от меня получала. Я, как мне кажется, не обманывал ее ожиданий.

Но сейчас мои сольные выступления целиком составляет поэзия высочайшего, выдающегося уровня и комментарии к ней.

Спектакль «Над балаганом небо» я играю всего год – и, как бы высокопарно это ни звучало, всю жизнь. Мои сольные программы, которые я исполняю уже больше 40 лет, имели разные названия и разное наполнение, порой это было очень легким для восприятия, иногда зрителю приходилось эмоционально потрудиться. Неизменным оставалось одно: ты один на один с публикой рассказываешь о важных для тебя вещах.

Петербургский зритель и слушатель, как бы он ни изменялся, – особенный, и филармоническая публика – особенная вдвойне: ведь Петербургская филармония – это намоленное место, которое придает стихам, что исполняются здесь, какое-то новое измерение. В прошлом году я играл этот спектакль как раз в Филармонии: Д. Самойлов, Рубцов, Лопе де Вега, Мандельштам, Заболоцкий, Пушкин – проверенные временем произведения этих авторов, как и в прошлом году, услышат те, кто придет на спектакль, но будет и нечто новое, программа, в чем-то оставаясь неизменной, все время меняется, как меняется сама жизнь, как, повторюсь, меняемся мы.

В отличие от многих, у меня нет предубеждений против нынешней поэзии, я знаю, читаю и люблю многих современных стихотворцев, я не буду называть сейчас никого конкретно, чтобы не упустить кого-то, о чем потом буду жалеть. Многое чрезвычайно интересно, но стихи наших современников я в программу спектакля не включаю, я пока не вижу способа соединить их в одной программе с Пушкиным и Мандельштамом.

Я благодарен моим студентам, которые нередко открывают для меня новые поэтические имена, делятся со мною своими находками. Обучение – это ведь не улица с односторонним движением. Учеба, процесс овладения профессией, если он выстроен должным образом, обогащает и ученика, и учителя. Можно ли научить читать стихи со сцены так, как это делаю, допустим, я, спросили меня не так давно. Да, можно, это тоже часть актерской профессии и предполагает определенный набор навыков. Но я и мои коллеги в нашей Высшей школе сценических искусств, где я являюсь руководителем, стараемся учить не только сугубо профессиональным вещам.

Занятия искусством – это не служба, это скорее служение. Это человековедение, это духовное развитие. И здесь КПД редко бывает высоким. Далеко не все, кто занимался и занимается со мною, могут называться моими учениками в точном смысле. Ведь я их учу не только ремеслу – я стараюсь привить им духовные установки, определенные ценности, научить определенным образом существовать в жизни.

Тех, кто способен это воспринять в должной мере, – немного, но таких молодых людей и всегда было немного, это всегда абсолютное меньшинство, и в этом смысле наше время ничем не отличается от предыдущих эпох. Такие драгоценные люди и составляют суть и смысл нашей профессии.

У меня не бывает эмоциональной усталости от моей профессии. Я занимаюсь любимым делом, лучше которого нет вообще ничего на свете. Я люблю играть, люблю ставить, люблю преподавать, делиться тем, что знаю, что понял, с теми, кто этого ждет.

И поэтому сам с нетерпением жду встречи с петербургской публикой на поэтическом спектакле «Над балаганом небо».