Футболу нужна невидимая рука рынка

Владимир, что чувствует комментатор, который вынужден находиться в прямом эфире и комментировать матч Россия — Уэльс?

— То же самое, что и все болельщики, которые в этот момент находились перед телевизорами и не выключали их. К тому же я был на работе и прекратить работать не мог. Я старался реагировать на все искренне. Конечно, хотелось, чтобы это все каким–то образом побыстрее закончилось (усмехается). Но матч, к сожалению, продолжался 90 минут. С другой стороны — хорошо, что не 120.

Сейчас, когда эмоции после неудачного для нас Евро–2016 улеглись, уже можно говорить, что мы получили в сухом остатке. Что нового мы узнали о своей команде и о своем футболе?

— Главное достижение состоит в том, что мы избавились от остатков иллюзий, если у кого–то эти иллюзии еще были. Все признали, что российский футбол находится в серьезном кризисе. Абсолютно все начали думать о том, какие существуют пути для преодоления этого кризиса.

Некоторым людям, правда, кажется, что есть какие–то простые и моментальные пути. Например, подписать петицию и разогнать сборную России. Но отрадно, что многие стали думать о проблеме всерьез.

Дискуссия идет в основном вокруг трех пунктов. Нашему футболу вредит зависимость от государственного финансирования. Ему вредят неадекватно высокие зарплаты игроков. И ему вредит лимит на легионеров в чемпионате. Как вам кажется, какие–то реальные шаги в этих направлениях последуют или все опять закончится разговорами?

— Очевидно, что следует принять комплекс мер, которые уменьшили бы количество незаработанных денег, падающих на наши клубы. Совсем отменить госфинансирование не получится, иначе все разорятся. Но стремиться к этому необходимо.

Сейчас нужно перераспределить эти деньги, чтобы они больше инвестировались в систему детско–юношеского футбола, в развитие, а не в зарплаты и трансферы. Иначе говоря, нужно сделать так, чтобы клубам было финансово выгодно растить своих воспитанников. Не заставлять сверху, а сделать так, чтобы это было выгодно. Чтобы работала "невидимая рука рынка" (смеется). И понятно, что лимит на легионеров ни к каким хорошим последствиям не приводит и не приведет.

Но чтобы такой комплекс мер реализовать, нужно потратить довольно много сил. Причем это должны делать не только люди из спорта, но и профессиональные экономисты, чтобы не произошло массового разорения клубов.

Если наш футбол пойдет по пути оздоровления, то дорогие легионеры к нам приезжать не будут, а лучшие наши футболисты поедут в зарубежные чемпионаты. Нет задачи отправить туда всех — это вызвало бы катастрофическое падение уровня нашего первенства. Но лучшим игрокам следовало бы уехать и повышать свое мастерство. А на их места сможет прийти молодежь.

Но нужно быть готовым к тому, что, если такие меры будут приняты, это вызовет серьезное (и не на один сезон) понижение уровня чемпионата. А результаты мы увидим не раньше чем через 6–7 лет.

И поэтому такие меры если и будут приняты, то уже после чемпионата мира 2018 года? Потому что у нас ведь есть задача выступить там успешно…

— Если до чемпионата мира ничего этого не сделать, значит, в 2018–м выступление нашей команды будет примерно таким же, как сейчас, но немножечко похуже.

Мы наблюдаем последовательный регресс. В этом году все немножко хуже, чем в 2014–м, на чемпионате мира в Бразилии. В 2014–м было немножко хуже, чем в 2012–м, на чемпионате Европы в Польше и на Украине, и так далее.

Самой обсуждаемой темой по итогам Евро–2016 стал не футбол, а вечеринка с участием Павла Мамаева и Александра Кокорина. Наш обозреватель Владислав Бачуров назвал стиль обсуждения комсомольским собранием, и это, мне кажется, точная метафора. Это вообще имеет какое–то отношение к футболу или людям просто нужен повод для выплеска эмоций?

— Как раз в этом и беда, что людей волнуют не тактические схемы, не реальные проблемы нашего футбола, а такие истории.

Думаю, что критика в адрес Кокорина и Мамаева, как и петиция о роспуске национальной сборной, — это эмоции. Но людей тоже можно понять. У нас далеко не все граждане могут себе позволить тратить такие большие деньги. А тут это произошло после неудачной игры сборной, которая всех расстроила. Конечно, в таких условиях ехать отдыхать, да еще и в Монако, где полным–полно русских, где кто–нибудь обязательно все снимет и выложит — это было не слишком разумно. Лучше было бы как–нибудь незаметно отдохнуть. Конечно, каждый имеет право проводить свой отпуск так, как он считает нужным. Кто из нас не делал глупостей, тем более в отпуске?

Я вовсе не призываю защищать Кокорина с Мамаевым, я не говорю, что они славные ребята. Но надо понять, что поведение наших футболистов в отпуске в общей череде всех проблем нашего футбола — это проблема десятого уровня.

Меня во всем этом удивило только нежелание Павла Мамаева извиняться. Хоть для проформы–то мог бы. Как это понимать?

— Думаю, Павел искренне не видит причин, по которым он должен извиняться. Он не считает, что сделал что–то плохое. Ну да, он несколько "крикливо", несколько нескромно отдыхал. Но ведь он отдыхал не на те деньги, которые ему выделили на подготовку к чемпионату Европы, правда? Вот если бы он не готовился, а прогулял эти деньги в Монако — тогда да.

Больше всего я боюсь, что мы все сейчас зациклимся на этой истории, поговорим, поговорим — а к октябрю выяснится, что ни для нашей сборной, ни для нашего футбола вообще ничего не изменилось.

У сборной новый главный тренер — Станислав Черчесов. Правильно, что не иностранец?

— Станислав Черчесов — специалист хорошего уровня, но он столкнется с теми же сложностями, которые были и у Фабио Капелло, и у Леонида Слуцкого. У нас нехватка высококвалифицированных футболистов на многих позициях. Поэтому сейчас нет особого смысла тратить большие деньги на зарубежных тренеров экстра–класса.

К тому же мы в сфере футбола старательно создавали себе репутацию страны, в которой не знают, куда деньги девать. И теперь даже средний специалист — вроде Ларса Лагербека, который тренировал на этом чемпионате сборную Исландии, — запросил бы в два, в три или в четыре раза больше, чем он зарабатывал там. Применительно к России действует коэффициент удорожания. Поэтому наиболее разумным выходом будет назначение амбициозного отечественного специалиста.

Но надо сказать, что и тренерская проблема в общем списке всех наших трудностей тоже, как это ни парадоксально, далеко не на первом плане. Никакое назначение на этот пост не смогло бы сразу и кардинально изменить ситуацию к лучшему.

Одним из способов улучшить ситуацию побыстрее у нас становится натурализация игроков. Вслед за Романом Нойштедтером и Гилерме паспорт гражданина России получил Мариу Фернандес из ЦСКА. Натурализация может помочь? Или все это скорее нужно клубам, чтобы выводить игроков из–под лимита на легионеров?

— Конечно, в первую очередь выгоду извлечет клуб. ЦСКА сможет ставить еще одного качественного иностранца в состав.

С натурализацией это вообще три разные истории. Гилерме хорошо говорит по–русски, он сдал экзамен на знание языка и получил паспорт на общих основаниях. Нойштедтер получал гражданство вне очереди, но он все–таки русскоязычный человек по происхождению. А вот Фернандес по–русски практически не говорит, и мне кажется не совсем верным, чтобы он при этом играл за сборную России. Хотя игрок он хороший. Что касается сборной, то раз у нас есть кадровые проблемы — их нужно как–то решать. Натурализация — один из способов. Мне он совершенно не нравится, но это хоть какой–то выход. Вырастить за 2 года качественно другое поколение футболистов и поколение специалистов возможно только в "Звездных войнах". Да и там, кажется, понадобилось больше 2 лет.

То есть процесс натурализации будет продолжаться и, вероятно, еще несколько игроков получат русские паспорта?

— Не думаю, что это будет массовый процесс. Где найти столько качественных иностранцев, которые смогут быть заиграны за сборную России? Да и такое решение было бы не очень популярным. Но еще один–два футболиста — вполне вероятно.

Новое первенство России пройдет в существенно изменившихся экономических условиях. Продажа Халка в Китай — яркая тому иллюстрация. Ужесточение финансовых условий, по крайней мере в теории, должно идти нашему футболу на пользу: клубы начнут тратить деньги с оглядкой на отдачу. Будет ли такой положительный эффект на практике? Или просто станет меньше денег, а система останется прежней?

— Думаю, что просто станет меньше денег, которые выделяются на футбол. Ничего подобного тому, что было 5 лет назад в "Анжи", мы уже не увидим. Тратить будут поменьше, но я не уверен, что будут думать об отдаче.

Если говорить о продаже Халка, то это как раз очень удачное решение. Трансфер в свое время был дорогой, теперь удалось получить за игрока хорошие деньги. А ведь ему уже не 26, а 30. Думаю, что продадут и Акселя Витселя. У "Зенита" появятся средства, на которые можно будет купить новых игроков, потому что новый тренер Мирча Луческу будет требовать трансферов.

"Зенит", да и все остальные будут тратить деньги аккуратнее, но насколько это приведет к развитию футбольной экономики — это большой вопрос. Просто будут покупать футболистов подешевле и предлагать им оклады поменьше.

Что касается футбольной экономики: у нас есть клубы, которых поддерживают большие корпорации, и есть другие, которые спонсируются региональными властями. И там, как бы помягче выразиться, не вполне прозрачная бухгалтерия — и внутри клубов, и в их взаимоотношениях с агентами. Будет ли новая экономическая реальность способствовать выходу из сумрака?

— Думаю, что нас ждет некоторое финансовое отрезвление. Это естественный процесс: все мы стали тратить меньше денег, а футбол при всем уважении не относится к числу вещей, на которые нужно тратить деньги в первую очередь. Отрезвление наступит во всех клубах, вне зависимости от того, относятся они к крупным корпорациям или к областным бюджетам. Но вообще–то сам факт, что у нас почти все клубы делятся на "клубы госкорпораций" и "клубы областных бюджетов", не способствует развитию нашего футбола.

Как вы полагаете, что было главным критерием при выборе нового тренера "Зенита"? Желание переключиться на модель донецкого "Шахтера", где Луческу до этого работал? Там он демонстрировал умение работать с молодыми и не столь дорогими футболистами, способствовать их прогрессу и продавать их за хорошие деньги.

— Меня немного смущает возраст Луческу. Все–таки ему уже 70. С другой стороны, реалии Восточной Европы ему хорошо известны. В этом его преимущество. Что касается клуба, то я почти уверен: покупок у "Зенита" будет много. Точно знаю, что переговоры уже сегодня (14 июля. — Ред.) идут, в частности, на южноамериканском рынке. И это очень характерно для Луческу. Если потом эти футболисты будут продаваться за очень большие деньги, как это происходило со многими игроками "Шахтера" — от Дугласа Косты до Виллиана, — то с учетом новых экономических реалий это было бы совсем неплохо.

Очевидно, что и стиль игры "Зенита" будет меняться. Но есть другой, неутешительный момент. Мы давно грустим, что футбольная школа "Смена" по разным причинам перестала давать игроков в основу "Зенита". Думаю, что при Луческу это не изменится. Я переживаю не о том, что будет с "Зенитом", с клубом все будет хорошо, а о том, что будет с российскими игроками, — я–то ведь не из Петербурга (смеется). В последнее время отечественная молодежь в основном составе появлялась редко. Сейчас следует ждать большого количества трансферов. В "Зените" появятся южноамериканцы — не один и не два. Разница будет в том, что это будет не один игрок за 40 млн, как Халк или Витсель, а четыре молодых игрока по 10 млн.