Кризис понятий

Первый зампредседателя Центробанка Ксения Юдаева любезно объяснила всем, что не стоит называть кризис кризисом. То есть, судя по всему, и окончания кризиса ждать не стоит, лучше смириться с ситуацией и начать воспринимать ее как само собой разумеющееся. "Нашу ситуацию лучше всего описывает термин "новая реальность", то есть это не временные трудности, а новые координаты, в которых нашей экономике предстоит развиваться", — рассказала чиновница в интервью "Известиям".

Схожую точку зрения уже, кстати, озвучивал нынешний министр экономического развития и известный сочинитель стихов Алексей Улюкаев. Он в 2012 году предложил воспринимать происходящее как "новую нормальность" и, очевидно говоря о минувшем кризисе 2008 года, пояснил: "Вторых волн кризиса не бывает. То, что мы видим сейчас, это новая нормальность. Мы находимся в ситуации выхода из кризиса, только он будет сложным и долгим".

Все, что говорили о кризисе эти и другие российские чиновники и политики, очень сильно напоминает пять стадий принятия неизбежного: отказ принимать то, что случилось, гнев по отношению к происходящему, торг (мол, будет лучше), депрессия и принятие (согласие с тем, что произошло). Правда, не всегда эти стадии следовали одна за другой.

Всеобщее отрицание

Местонахождение дна российской экономики и существование кризиса — это два вопроса, относительно которых политики в России никак не могут прийти к единому мнению. Но что касается экономического кризиса, то здесь наиболее часто встречающаяся реакция — это, конечно же, отрицание. Глава ЦБ Эльвира Набиуллина несколько раз прямо заявляла: в банковском секторе кризиса точно нет. В последний раз, например, она об этом напомнила в конце 2015 года: "Понятие кризиса очень объемное. Каждый вкладывает в него свое понимание. На мой взгляд, никакого кризиса в банковской системе нет. Банковская система, как и вся экономика, переживает непростые времена, но она показала способность быстро адаптироваться к изменившимся условиям", — отметила глава ЦБ.

Подобной точки зрения придерживается и российский президент, он в прошлом году высказался на этот счет следующим образом: "Я бы даже кризисом это не назвал. Явления есть определенные, сложности определенные".

Признать и простить

Больше всего признаний финансового кризиса сделал Алексей Улюкаев. Начал он внезапно со стадии депрессии — еще тогда, в 2012 году, предрекая долгий и тяжелый выход из прошлого кризиса.

Правда, пока чиновник рассуждал о последствиях 2008 года, в России случился очередной кризис, и Улюкаев это признал. Сказал, что текущее положение дел иначе как кризисом и не назовешь, ну разве что вот еще "идеальным штормом". А потом он и вовсе сообщил, что чуть ли не сами этот шторм и подготовили.

"Наверное, мы попали в идеальный шторм — и, наверное, это не случайно. Потому что в каком–то смысле этот шторм мы сами и готовили", — сообщил Алексей Улюкаев в конце 2014 года.

Правда, министр экономического развития очень быстро поменял свою позицию и всего год спустя присоединился к тем, кто в существование кризиса не верит. "Если коротко — я считаю, что кризиса нет", — сказал он.

Интересно, что в том же 2015 году бывший глава Минфина Алексей Кудрин объяснил, что экономика России находится в полноценном кризисе. А уже в начале этого года он заявил, что пик кризиса все еще впереди, и предрек медленный и ползучий выход из сложившейся экономической ситуации.

Торг–98

Еще один камень преткновения — сравнение нынешнего экономического кризиса, которого, по мнению многих, и вовсе нет, с кризисом 1998 года.

В середине января министр финансов Антон Силуанов предупредил, что всем не мешало бы подготовиться к повторению событий 18–летней давности. А пару недель спустя пресс–секретарь Кремля рассказал, что времена сейчас не те и подобные параллели недопустимы.

"Абсолютно неуместно сравнивать ситуацию, которая сейчас, с той ситуацией, которая была в 1998 году. Сейчас, несмотря на все сложности и проблемы, которые никто не скрывает, государство и экономика, конечно, гораздо более уверенно стоят на ногах", — пояснил Дмитрий Песков, как бы торгуясь с Министерством финансов насчет того, стоит ли все–таки ждать нового 1998–го. Ранее Песков заявлял, что и с кризисом 2008 года нынешнюю ситуацию сравнивать не стоит. Сложно сказать, когда все это закончится. Но если судить по тому, что о кризисе 2008 года Алексей Улюкаев, например, вспомнил 4 года спустя, то, скорее всего, к единому мнению хотя бы насчет того, был ли на самом деле кризис в России или нет, политики придут не ранее 2020 года.