По лицензии США

Треть века назад в Советском Союзе была популярна такая байка. Как–то американцы нарисовали на Луне рекламу сигарет Marlboro. Русские приписали к этой рекламе: "Сделано в СССР"! Американцы добавили: "По лицензии США"! На следующую ночь все ждут, что же появится на Луне. И вот Луна восходит, а там большущими буквами: "Минздрав предупреждает!"

Эта история сочетается не только с очередными запретами на курение, которые грядут послезавтра, или с проектами колонизации Луны в качестве асимметричного ответа США, но и с заявлениями, звучавшими на ПМЭФ–2014. В сущности, важнейшие из них — это декларации о грядущем техническом перевооружении российской промышленности, о том, что санкции не нанесли экономике России никакого вреда, и, конечно же, о газопроводе в Китай.

Чтобы оценить реалистичность воплощения этих деклараций в жизнь, надо подумать о том, как на самом деле устроена российская экономика, как именно могут повлиять на нее санкции и правда ли, что вокруг газовой трубы в Китай расцветут сто цветов благоденствия.

Утверждения, что Россия обладает громадным научным и технологическим потенциалом, а производимые в ней hi–tech продукты не уступят лучшим мировым образцам, давно являются общим местом в рассуждениях на тему о модернизации отечественного промышленного комплекса. В качестве примеров выступают и ракетные двигатели, и национальные поисковики, и смартфоны с двумя экранами. С этим не поспоришь. Но статистика говорит, что доля наукоемких производств в России не достигает и 2% ВВП, а суммарные ассигнования на НИОКР не превышают 0,35% ВВП (в странах G7 они составляют от 2 до 3% ВВП). В российском экспорте доля наукоемкой продукции — всего 5%, причем его 80% идет в страны, которые не могут покупать аналогичную продукцию в США и ЕС — по причине отсутствия денег или наличия санкций. Малой долей "умного бизнеса" в экономике и можно объяснить оптимизм тех, кто считает, что ограничения в научно–техническом сотрудничестве с Западом не скажутся на российской индустрии, тем более что доля России в мировом объеме технологичной продукции составляет треть процента.

Даже запрет на поставку в Россию производственного оборудования (в отличие от бытовой техники) может остаться почти незамеченным. Инвестиционного оборудования в Россию ввозится на $30 млрд. Поскольку развитие производственного бизнеса (кроме добычи углеводородов) почти остановилось (последний прогноз ЦБ РФ обещает российской экономике полпроцента роста), это оборудование можно даже и не закупать — в крайнем случае "поможет" Китай.

Кстати, Китай. Он далеко не так зависим от поставок газа из России, как рассказывают по телевизору. Поднебесная сама по себе является крупным производителем природного газа (7–е место в мире по этому показателю). Да и в структуре потребления первичных энергоресурсов КНР доля газа не достигает 5%. Она, конечно же, растет, но далеко не так быстро, как этого хотелось бы "Газпрому". А разница между собственной добычей газа в Китае и его потреблением, так называемый нетто–импорт, немного превышает 40 млрд м3. Бывало, что на Украину поставляли больше.

В этом смысле как покупатель Китай сопоставим с европейской страной. Зато, прежде чем получить от Китая деньги за газ, России предстоит построить колоссальную инфраструктуру добычи и поставки этого газа, расходы на это могут составить $60 млрд, как было озвучено на самом высоком уровне. Правда, соглашение с CNPC предполагает, что аванс на такую стройку "Газпром" получит — $25 млрд. Но, поскольку кредитоваться на мировом рынке этой монополии будет сложно, остальные деньги придется добавлять российским налогоплательщикам.

В целом вопрос глобального экономического сотрудничества России и Китая следует считать открытым, несмотря на громкое предложение зампреда КНР Ли Юаньчао о превращении севера Китая и российского Дальнего Востока в единую экономическую зону, где китайские рабочие трансформируют русскую тайгу в "город–сад".

На пути такого проекта может встать демография. Для успеха трансграничных экономических связей нужно, чтобы вдоль границы постоянно проживала значительная часть населения обеих стран. Россияне же покидают Восточную Сибирь, так же как и китайцы стремятся перебраться из Приамурья в города на Тихоокеанском побережье.

Остается верить в трубу. Или в колонизацию Луны.